Ольга Обская: Проект таёжного дьявола

— Очень-очень может быть, — оживилась консьержка. — Мужчина этот, сразу видно, какой-то профессор.

— Как же Вы по внешности смогли это определить? — усмехнулась Вика.

— Да очень просто: бородка у него интеллигентная и очки, — выдала неопровержимый аргумент Полина Васильевна.

— Значит, бородка… — задумалась Вика. Она перебирала в голове знакомых в поисках бородача, но, как назло, всплывали образы только гладковыбритых мужчин.

Закончив с цветами, Вика взяла с подоконника фотографии и протянула консьержке:

— Вот тут на снимках преподаватели с нашей кафедры. Посмотрите, пожалуйста, нет ли среди них нашего таинственного «профессора»?

— Ой, Виточка, какая ты забавная на этом снимке. Сколько тут тебе.

— Этому фото лет 10. Это я на первом курсе, значит, мне 18.

— Принеси мне как-нибудь твои детские фотографии посмотреть. Очень интересно.

— Ладно. А Вы мне свои. Устроим вечер воспоминаний, — предложила Вика. Она любила рассматривать старые снимки. Они казались ей пропитанными особой атмосферой. Фотографы середины 20-го века, видимо, относились к своей профессии более вдохновенно, чем современные. Вика была уверена, что чёрно-белый фотопортрет 50-х годов прошлого века несёт в себе гораздо больше эмоциональной информации, чем современный цветной многопиксельный снимок, обработанный в фотошопе.

Полина Васильевна порылась в сумочке, вынула оттуда очки, и очень пристально изучила оба снимка.

— Нет, солнышко, не вижу я здесь нашего «профессора». Вот этот парень немного похож на него. Только ж он очень молодой, а профессор наш старый.

— Это Серёжа… Петров что ли… или Попов… в общем, фамилию не помню. С параллельного курса.

— Какой видный парень, девчонки небось по нему сохли. Только двоечником наверно был?

— Почему это двоечником? — удивилась Вика странному выводу консьержки. — Очень даже отличником.

— Вы все весёлые на снимке, а он встревоженный какой-то, будто что-то его тяготит.

— Хм. А вы наблюдательная. Сергей был старше нас года на 3. Я его, правда, практически не знала. Но ребята рассказывали, что в детстве он много болел, в школу почти не ходил. А потом за пару лет экстерном всю школьную программу прошёл, сдал выпускные экзамены, получил аттестат и поступил в ВУЗ. Но он с нами буквально пару месяцев проучился. А потом снова заболел.

— А потом выздоровел?

— Да я в общем-то толком не знаю. Он перевёлся в другой институт, чтоб поближе к родителям быть. А как дальше у него судьба сложилась, я не интересовалась. Но он бы точно не стал в старого профессора переодеваться. Серьёзный он был, даже немного нелюдимый, глупые розыгрыши — не в его духе.

— Почему розыгрыши? — удивилась консьержка.

— Понимаете, Полина Васильевна, газета, что я со скамейки подобрала, датирована завтрашним числом. Как будто она выпущена 25 июля. Ну, кому-то хочется надо мной подшутить.

— Да, ерунда какая-то получается. Я точно помню, что сегодня 24-ое. Потому, что завтра, 25-ого ко мне должен мастер прийти, этот, как его… интерн а т настроить.

— Интернет?

— Да, интернет. Что бы я могла по компьютеру с внуком разговаривать.

— По скайпу?

— Да, по скайпу.

— Какая Вы, Полина Васильевна, продвинутая бабушка! — похвалила Вика.

— А то! Я даже специально с Семёновной, с нашей второй консьержкой, поменялась. Я-то должна была завтра дежурить, но нужно же мастера караулить. Вот я ей и говорю, подежурь за меня, пожалуйста, 25-ого. А я твою смену отдежурю, 24-ого. Семёновна у нас безотказная, сразу согласилась.

— Значит, Вы должны были завтра дежурить… — опять задумалась Вика. — Спасибо, Полина Васильевна за помощь.

— Не за что, радость моя.

Вика медленно подошла к лифту и нажала кнопку вызова. Пока тот выполнял свою работу по доставке на пятый этаж, в голове её роились какие-то смутные догадки. Может быть, между этим странным «профессором» и Полиной Васильевной есть какая-то связь. В подъезде кроме неё по очереди дежурят ещё три консьержки. Но никто из них ни разу ни про каких посетителей Вике не сообщал. Почему непрошенный гость являлся именно в те дни, когда вахту несла Полина Васильевна? Может, всё-таки с ней что-то не так? Может, она что-то не расслышала? Может «профессор» приходил к кому-то другому? Такое вполне возможно, ведь Полина Васильевна уже старенькая, и на законных основаниях имеет право что-то перепутать.

Преклонный возраст консьержки безупречно подходил для объяснения странной ситуации, но вздох облегчения прервала мысль о найденной завтрашней газете, которая никак не вписывалась в только что выстроенную логическую цепочку.