Ника Ферзь - Жемчужина его жизни

А Фарида во все глаза смотрела на парад. И в груди ее под патриотическую музыку, под чеканный шаг школьников-барабанщиков билось горячее сердце. Она представила себя на месте юной девочки с огромными белыми нарядными бантами и чуть не расплакалась. Вспомнилось все, что рассказывала бабушка о военном лихолетье, все, что читалось в школе, и снова защемило сердце от боли за тех, кого уже не вернуть, за беспощадную железную руку войны, забравшую ни в чем не повинных людей.

А тем временем за парадным расчетом роты барабанщиков чеканным шагом прошли: рота оперативного реагирования полка патрульно-постовой службы, гарнизон государственной противопожарной службы, ветераны-пограничники.

Студенты городских вузов и ссузов прошествовали в военной форме времен Великой Отечественной войны. Колонну регулировщиц сменили представители пехотных войск, танкистов, связистов.

Выехала демилитаризованная техника: камазы, бронетранспортеры, бронеавтомобили. Толпа приветственно загудела, многие начали бросать на машины цветы и гвоздики.

Фарида едва не поддалась порыву, но вовремя себя остановила. Сегодня у Вечного огня планировалось открытие мемориальной доски, на которой было высечено имя ее деда, и этими цветами она обещала бабушке почтить его память.

Будто угадав печальные мысли Фариды, Антон пожал ее руку. От этой своевременной поддержки она едва не расплакалась. Настолько оказался нужным его дружеский жест в такой эмоциональный момент.

Парад закрыл танк Т-34, люди чуть схлынули под напором милиции, и заграждения убрали.

Перед толпой открылась мемориальная доска.

К микрофону подошел представительный мужчина в форме с погонами, и толпа почтительно замерла.

– Это мой дед, – шепнул ей в ухо Антон. – Я к нему на каникулы приехал.

Фарида тряхнула головой, прогоняя темные мысли, новым взглядом посмотрела на своего знакомого и чуть не застонала. Ну конечно, как она сразу не заметила? И модные джинсы, и красивая рубашка с зауженным воротником, а теперь еще и такой видный родственник: Гордеев – почетный гражданин города…

Все, что она видела в Антоне до этого, – это его тревожащий душу взгляд, пробирающий до самых глубин.

Антон только улыбнулся и пожал плечами:

– Не волнуйся, он недолго будет говорить. Я эту речь уже много раз слышал дома.

Фарида перевела взгляд на благообразного мужчину впереди, размерено и четко вещающего в микрофон, и словно сжалась.

– Этот праздник объединяет нас любовью к Отчизне, гордостью за священный подвиг нашего народа и болью невосполнимых потерь. – говорил он в опустившейся на площадь тишине. – Мы преклоняемся перед вашим подвигом, уважаемые фронтовики, труженики тыла, узники концлагерей, вдовы, дети войны. Мы склоняем головы перед светлой памятью всех, кто не дожил до сегодняшнего праздника Победы. Они навечно останутся в наших сердцах. Их имена мы увидим на мемориале. Дорогие ветераны, низкий вам поклон и сыновнее спасибо!

Фарида слушала, словно загипнотизированная его сильным, уверенным голосом. Если бы сейчас он скомандовал всей этой толпе пойти на амбразуру, уверена, что они так бы и сделали. Никто бы не спросил, для чего это делается, зачем, какой в этом смысл. Такие, как этот человек, призваны командовать, ломать волю, даже не прилагая никаких усилий.

Девушка чуть сильнее сжала многострадальные гвоздики.

А потом в полном молчании они возложили цветы к новому мемориалу. Антон тут же предложил познакомить Фариду со своим дедом. Та оглянулась на грозного Гордеева и поежилась. Даже издалека в окружении рослых мужчин он источал силу и уверенность, как генерал перед своим войском. Фарида, смущаясь, отрицательно покачала головой. Но Антона это не остановило.

Уже привычно взяв её за руку, он подвел девушку к своему деду, будто трехлетнего ребенка к воспитательнице в детском саду.

– Николай Петрович, здравствуйте, можно вас на минуточку? – вывел он его из круга собеседников.

Мужчина неодобрительно посмотрел на внука, но повиновался.

– Я хочу познакомить тебя с самой лучшей девушкой земли.

Фарида ахнула и приложила ладони к горячим от смущения щекам. Антон счастливо рассмеялся, но Гордеев нахмурился.

– Это Фарида. Имя её деда высечено на мемориальном комплексе.

– Здравствуйте, – смущенно ответила она.

Ей очень хотелось сказать, что Гордеев выступил великолепно, своей речью он затронул тонкие струны её души и нашел самые нужные слова, те, которые хотели бы услышать люди на площади. Но постеснялась. Смутилась своего акцента, побоялась показаться слишком восторженной или навязчивой.