Глория Альварес - Узы брака

— Не торопись, детка. Что ты задумала? Не забывай: какова провинность, таким должно быть и наказание.

— Квентин — мой сын, тетя Хипзайба, — негромко, но решительно напомнила Каролина. — Я сама решу, как быть с ним. Не вмешивайся.

— Каролина, мы с Квентином родственники. Нас и без того слишком мало. Нельзя наказывать ребенка за желание познакомиться с родными людьми.

Каролина выпрямилась и уставилась на тетю. С каких это пор все вокруг начали интересоваться воспитанием ее сына? Почему присвоили себе право решать за нее? Ее голос прозвучал холодно и жестко:

— Я накажу его за непослушание, за то, что он солгал мне. Квентин совершил непростительный поступок.

— Так накажи! — выкрикнул Квентин. — Делай что хочешь, отбери у меня скрипку, но только прошу тебя, не сердись!

Каролина ошеломленно уставилась на дрожащего Квентина, по щекам которого ручьем лились слезы.

— Прости меня! Я не думал, что ты так рассердишься. Напрасно я написал это письмо. Не прогоняй меня!

— Квентин, что с тобой? — Каролина присела на корточки и заглянула в глаза сыну. — Как я могу прогнать тебя? Я же тебя люблю.

— Ты же прогнала мистера Дейна, хотя и любила его, — шепотом возразил мальчик.

Каролина оцепенела. Неужели Квентин считает себя виноватым в том, что Дейну пришлось уехать? Такого Каролина и представить не могла. Она собиралась строго отчитать сына, а гнев излить на Брэдфордов. Но Квентин почувствовал ее озлобленность и испугался.

— Милый, мне жаль, что ты так расстроился, — мягко произнесла она. — Но мистер Дейн — чужой человек, а ты мой сын. Я вправе решать, что будет лучше для тебя, понимаешь? Сейчас я очень сердита на Брэдфордов за то, что они написали тебе. А еще я сержусь потому, что ты не показал мне письмо, — ведь ты знал, что я запрещу отвечать на него. Ты совершил ошибку и теперь должен ответить за нее. Но несмотря на это, я люблю тебя, Квент.

— Это самое худшее, что я натворил, — всхлипнул мальчик. — Но мне так хотелось увидеться с ними!

— Каролина, прошло уже пять лет, — вмешалась Хипзайба. — Разве можно быть такой злопамятной? По крайней мере поговори с ними сама и посмотри, изменились ли они.

Несколько минут Каролина молча гладила сына по голове.

— Мне нечего им сказать.

— И не надо, — подхватила Хипзайба. — Просто дай им шанс извиниться, а потом ты сможешь решить, как быть дальше.

Внутри у Каролины все сжалось, головокружение нарастало. Она с трудом поднялась.

— Понимаю, это нелегко, Каролина. Но в этом случае ты отплатишь добром за зло. — Каролина отрицательно покачала головой, и Хипзайба обняла ее, утешая, как ребенка: — Подумай, разве плохо заключить перемирие и обрести покой?

Каролина отстранилась и, пока Хипзайба собирала вещи Квентина, оглядела комнату: новые обои, блестящая белая мебель, самодельные коврики, пестрые подушки на диванах, фотографии родных и друзей. Хипзайба старательно вила гнездышко для себя и Зика. На миг боль, поселившаяся в сердце Каролины, отступила. Нельзя поддаваться унынию, надо заботиться о Квентине, бороться с трудностями, оставаться благоразумной и рассудительной.

— Спокойной ночи, тетя, — произнесла она. — Спасибо за Квентина.

— Не стоит, детка. Ступайте домой и как следует отдохните. Спокойной ночи, Квентин, — добавила она, потрепав мальчика по щеке. Квентин и Каролина спустились по лестнице и вышли под холодный весенний дождь.

Последующие дни не принесли Каролине желанного успокоения. Дейн исчез неизвестно куда, в душе Каролины осталась пустота. Как он успел за столь короткий срок завладеть ее сердцем? Этого Каролина не знала, понимая только, что отчаянно нуждается в нем. Квентин, похоже, смирился с тем, что решение насчет Брэдфордов должна принять его мать. Он замкнулся в себе, стал молчаливым. Каролине не хватало прежней беспечной болтовни с сыном, шуток и смеха.

Должно быть, Квентин растерялся, обнаружив, что и взрослые не все могут и знают, но ничем не выдавал своей боли. Так они и жили, тоскуя каждый о своем и вместе скучая по Дейну. Близких подруг у Каролины не было, рассчитывать на чужие советы не приходилось. И потом, она знала, что услышит от любой уроженки гор, где так высоко ценились семейные узы. Каролина не раз подумывала позвонить Брэдфордам — в конце концов, чем ей повредит телефонный разговор? В ушах у нее по-прежнему эхом звучали слова Дейна, обвиняющего ее в малодушии.

Чего она добилась? Больше всего она мечтала о доме для себя и Квентина, о покое и надежности. Но несмотря на все усилия, им вновь грозила опасность. Только мысли о ресторане заставляли ее по утрам вылезать из-под одеяла и браться за дело.