Василий Арсеньев - Джек-потрошитель

Джек-потрошитель (Jack the Ripper).

Не возражаешь против этого псевдонима (trade name)?

Постскриптум. Не отправляю это письмо, пока не сведу всю красную пасту со своих рук, чтоб её. Пока безрезультатно. Сейчас они говорят, что я доктор. Ха – ха».

Главный редактор Центрального агентства новостей не решился предать огласке это письмо, не поставив в известность Скотланд-Ярд, куда оно попало 29 сентября, а в следующую ночь Джек-потрошитель снова вышел на охоту…

Вторник. 25 сентября.

В то будничное утро паб пустовал. За последний час лишь нескольких клиентов довелось обслужить бармену. Потом в дверь вошла женщина, одетая в черную куртку. У нее был потрепанный вид. По ее щеке текли смешанные с кровью слезы. Увидев ее, бармен первым делом подумал, что она стала очередной жертвой мясника, «кожаного фартука», – в общем, того убийцы, который в последние месяцы терроризировал округу.

Женщина, присев к барной стойке, сквозь зубы процедила слово «ром» и, звонко кинув монеты, тотчас же залпом осушила стакан с обжигающей жидкостью.

Бармен пригляделся к ней. Моложавый вид, но явно за сорок. Кровь текла по ее щеке. Мочка левого уха была разорвана, словно с нее насильно сорвали серьгу. «Нет, – отмахнулся бармен от своей первой мысли. – Типичная бытовая драма. Сейчас начнет мне изливать свою душу и жаловаться на судьбу-злодейку». Сколько он уже выслушал этих историй за все то время, что простоял на этом месте!

Одного стакана рома оказалось недостаточно для того, чтобы заглушить горе. И женщина попросила еще.

– В кредит не даем! – отозвался бармен, искоса глянув на клиентку, которая, как он понял, была не в состоянии заплатить за выпивку.

Гнев сверкнул в глазах женщины, которая утерла свои слезы, а потом заискивающе проговорила:

– Я могу предложить вам свои услуги…

Осознав смысл сказанного, бармен изменился в лице, побагровел и высказал все, что он думает о таких, как она.

– Мистер, зачем же так грубо обращаться с леди? – послышался голос с заметным акцентом, принадлежащий молодому человеку, который в этот ранний час сидел за столом в самом темном углу паба. – Налейте ей, – за мой счет…

– Слава Богу, хотя бы один джентльмен нашелся! – обрадовалась «леди», наблюдая, как бармен наполняет ромом второй стакан. Она осушила его до дна, а потом поднялась со своего места и нетвердой поступью сделала несколько шагов к выходу, но вскоре остановилась, – чуть поодаль от того места, где сидел незнакомец.

– Мистер, я вам обязана. Как ваше имя? Скажите, чтобы я могла знать его! – выдавила она из себя чуть заплетающимся языком.

– Вы можете звать меня Дэвид. Дэвид Коэн, – представился незнакомец, – он встал из-за стола и отодвинул стул, тем самым, приглашая ее сесть напротив. Женщина тотчас приняла это приглашение и, приглядевшись, проговорила:

– Вы очень галантный кавалер, Дэвид. Но мне ваше лицо как будто знакомо. Мы раньше не встречались?

– Возможно, – отозвался тот. – Я вижу, вы поранены. Позвольте предложить вам одно очень хорошее средство…

– Вы что, доктор? – удивилась женщина, когда увидела склянку, вынутую из саквояжа.

– В некотором роде, – усмехнулся молодой человек. – Вы мне позволите? – сказал он, давая понять, что хочет сделать.

– А это, случайно, не яд? – недоверчиво проговорила женщина. Ее слова только рассмешили его, – тогда, после некоторого колебания она позволила ему прикоснуться к своему поврежденному уху. Пахучая мазь вскоре подействовала и принесла облегчение, а потом и вовсе сняла боль.

Ощутив эффект от действия мази, женщина в восторге воскликнула:

– Вы просто волшебник, Дэвид!

– Ну, что вы? – возразил молодой человек. – Это просто восточная медицина! Так, кто же с вами сотворил такое?

Его вопрос заставил женщину вспомнить о пережитом, и она опять всплакнула, почувствовав непреодолимое желание выговориться. То, что привык выслушивать бармен, выплеснулось теперь на этого молодого человека, ее нового знакомого. Тот, затаив улыбку в уголках губ, внимательно слушал слова несчастной женщины.

– Десять лет назад у меня была прекрасная семья, заботливый муж и девять очаровательных деток. Нашему счастью, казалось, не будет конца. Но в один ужасный день все изменилось. И зачем только мы сели на тот злосчастный пароход?! – убивалась она, всхлипывая, и, утерев слезы, пояснила. – Пароход «Принцесса Элис», – тот самый, который десять лет назад вышел в плавание по Темзе и столкнулся с баржей, груженой углем. Как сейчас помню этот миг! Муж и дети погибли сразу. Я еще боролась за жизнь. Но другие пассажиры – тоже. Один из них в борьбе за спасательный круг ударил меня по лицу, – при этом она широко раскрыла рот и, показав отсутствие нескольких зубов, продолжала. – После покойного мужа я больше не встречала достойных мужчин, – один был хуже другого. Каждый думал только о себе…