Елена Чутская - Когда цветет олива

Двадцатилетний Алфредо по всей округе считался завидным женихом: стройный как кипарис, с широкими плечами, пышной шевелюрой курчавых волос. На каждом празднике голос его звучал громче всех, а в танцах ему не было равных. Но прозвище своей козе он дал не просто так. В соседней деревушке приглянулась ему девушка по имени Беттина. Так приглянулась, что потерял Алфредо покой и сон, ходил целыми днями неприкаянный, словно в чахоточном бреду, и каждый вечер шел пешком в деревушку Беттины, чтобы хоть издали полюбоваться на нее, когда девушка возвращалась вместе со старшей сестрой после работы. Юная Беттина многих прельщала своей красотой, но родители не спешили выдавать любимую дочь замуж.

Как-то раз коза Марио забрела на чужой огород неподалеку от соседней деревеньки, объела молодую тыквенную ботву, а после принялась за сочные листья капусты. Беттина с сестрой полола грядки. Девушки подняли шум, прогнали с огорода бесстыжую козу, а заодно высмеяли нерадивого пастуха, который прибежал на громкие крики и нашел свою пропажу на огороде Беттины. Марио тут же влюбился в юную красавицу. Первая любовь была столь хрупка и невинна, что завидев на следующий день Алфредо, подсматривающего за девушкой из кустов молодого орешника, юноша решил заступиться за даму своего сердца. Марио проигрывал в силе сопернику, но его кулаки здорово расквасили недругу нос, а огромный кровавый синяк успел залить левый глаз, когда Алфредо возвратился вечером домой.

Поутру матери сопоставили увечья сыновей и решили прояснить ситуацию, но оба, и Марио и Алфредо, молчали, как заговоренные, никто не хотел признаваться и произносить имя возлюбленной. На этом история благополучно и закончилась бы, но недоразумения по роковой случайности продолжались. Один раз Марио задремал в тени, а его строптивая коза тем временем убежала в лес. Чтобы не получить от отца взбучку, он отвязал козу Алфредо и привел ее домой, выдавая за свою. Естественно, что обманутый Алфредо вечером кинулся искать Беттину, и добрые соседи указали ему на дом Марио. Скандал слышала вся деревня. Никто не хотел уступать, Тонини доказывал свою правоту, показывая на запил, а Бренцони утверждал, что у его козы на рогах имелась точно такая же отметина. Отец Марио не отдал Беттину даже, когда сам догадался, что коза чужая. Извиняться и оправдываться перед выскочкой Бренцони он не захотел. Только на следующий день Марио отыскал возле реки свою козу и привел домой! Вся деревня потешалась над нерадивым пастухом, но с того дня оба семейства перестали замечать друг друга. А красавица Беттина уехала к тетке в Геную и там вышла замуж. Больше никто ее не видел, и никто не знал о настоящей причине, которая породила вражду между Тонини и Бренцони.

Не думал Марио, что через столько лет Алфредо угостит его гостью молоком…

Маша проснулась от нетерпимого света, слепившего глаза. Луч восходящего солнца преломлялся от поверхности овального зеркала и рассыпался на сотню зайчиков, бесцеремонно пробуждая гостью Тонини. Она безмятежно потянулась под одеялом, пальцами ног уперлась в кроватную панель, чуть приоткрыв глаза, улыбнулась Сикстинской Мадонне, как в детстве улыбалась бабушкиной фотографии, висевшей на стене в изголовье. Ей показалось, что она всю жизнь только и делала, что каждое утро просыпалась в мягкой постели, вот так потягивалась под благосклонным взглядом Мадонны, а не вскакивала под оглашенный звон будильника и неслась на кухню готовить завтрак. Думая о завтраке, она улыбнулась еще больше. Завтрак! Пышный омлет из домашних яиц, простой деревенский хлеб кафоне, сливочное масло, а лучше сыр моцарелла и много-много сочной зелени. Словно она корова на пастбище или коза. Коза Беттина! Тихий смех разлетелся по комнате. Пора вставать.

На кухне мужчины доедали свой завтрак, у плиты хлопотала Роза. Хмурая Пэскуэлина вилкой ковырялась в тарелке, натужно сопя над нелюбимым омлетом.

– Доброе утро!

На звонкий голос обернулись все.

– Доброе утро! – ответ прозвучал как трио, а маленькая Лина только встряхнула шапкой курчавых волос и незаметно подмигнула.

Маша подмигнула в ответ. Педагогике как науке она никогда не обучалась, хотя полжизни проработала в художественной школе именно с детьми. С годами к ее колоссальному опыту добавился индивидуальный подход и к подросткам, и к той непоседливой мелюзге, которую мамочки приводили в класс рисования с огромными амбициями к желторотому потомству. Детская дружба всегда казалась ей чем-то простым, светлым и не имела цены. Поэтому к ученикам Маша относилась с минимальными требованиями и огромной любовь, постепенно взращивая в хрупких душах то чувство прекрасного, каким была переполнена и ее собственная душа.