Олег Бажанов: Женщины-кошки

– А вы классная, когда выпьете! – решил сделать столичной начальнице осторожный комплимент новоиспеченный директор.

– И ты классный, когда я выпью…

Эдуард, наречённый Эдвардом, лежал и смотрел в белый потолок гостиничного номера. Удивительно, сейчас в нём открылись до селе неизвестные способности к логическому мышлению. А размышлял Эдуард о своей несчастной жизни. «Ну, почему, – думал он, – для того, чтобы чего – нибудь достичь, нужно обязательно чем – то жертвовать?». Он покосился направо, где рядом на подушке лежало рыжее веснушчатое лицо с закрытыми глазами. От лица несло тяжёлым перегаром. «Стоит ли должность директора развлекательного комплекса таких мучений и унижений? Стоит ли она того, чтобы, каждый раз просыпаясь, пугаться по утрам?» – мысль вышла какой – то обречённой и тусклой, как и перспектива его отношений с секретаршей Евой.

– Ты куда? – поинтересовался Алексей, выходя из директорского кабинета и закрывая дверь на ключ.

– Я тоже ухожу, – сказала Ева, собирая в сумку свои вещи со стола в приёмной.

– Но тебя никто не увольняет.

– Ты считаешь, что я смогу работать с этим «королём» Эдуардом? – Ева посмотрела на Алексея так, что его следующий вопрос вырвался сам собой.

– Значит, ты со мной?

– Если не прогонишь…

Из торгово – развлекательного комплекса на улицу они вышли, взявшись за руки.

– Знаешь, – сказал он ей, – ты очень похожа на мою мать: такая же решительная и красивая!

– А говорят, что я похожа на Монику Беллуччи.

– Ты похожа на мою мать…

О том, что нет никого краше мамы, знают все маленькие мальчики. Большие мальчики об этом тоже догадываются, но предпочитают молчать и поселиться поближе к родительскому дому. А так как, начиная с определённого возраста, быть маменькиным сынком считается неприличным, мужчина ищет спутницу жизни, почти такую же классную, как и его мать. Психологи говорят, что у мужчин срабатывает рефлекс, и они «западают», в первую очередь, на женщин с чертами, напоминающими маму. А если избранница к тому же готовит также неплохо, как мама, счастью мужскому не бывает предела…

«Отец у меня был военным лётчиком. Мотались по стране. Потом родители разошлись, и я остался с мамой.

В детстве всё интересно, потому что всё впервые.

О своей первой любви могу рассказать не много. Наверное, первая любовь и должна быть несчастной… чтобы помниться.

Её звали Татьяной. Мы были одногодками, но она училась в 7-м классе другой школы, а жила в нашем дворе в соседнем доме. Окна наших квартир располагались почти напротив. Мы жили на пятом, а она на четвертом этаже. И я видел, когда Татьяна выходит на балкон. Вечерами, когда в её комнате горел свет, я долго стоял у окна и смотрел, пока этот свет не гас. Она не знала ничего о моих чувствах, пока однажды я сам «не раскрылся».

Тогда мы оба перешли в 9-й класс. Очень часто виделись во дворе, играли в одни игры, водили одни компании, ходили гулять в парк и в кино. А я уже почти два года вздыхал по своей «даме сердца», но никому не говорил об этом.

В наш двор наведывался Юрка Трубицын, с которым я вместе учился до 8 класса. Потом его отправили в ПТУ. Юрка был двоечником, слыл уличной шпаной и имел старшего брата – известного в районе хулигана. Поэтому с Трубицыным никто никогда не связывался. Я замечал, как Юрка неровно дышит к Татьяне. А она демонстративно его игнорировала.

В одно из своих посещений Трубицын прижал Таню к стенке дома и стал её душить. Я увидел, что ей больно… А дальше уже понял, что повалил Трубицына на землю и сам душу его. Юрка драться не стал. А мне стало страшно на следующий день, когда мне сказали, что за школой меня ждёт старший Трубицын с компанией. Пришлось идти. Но, вместо избиения, старший Трубицын (уже не помню его имени) в присутствии младшего – Юрки предложил мне сказать правду – нравится ли мне Татьяна Варфоломеева? Если не совру – бить не станут. Я сказал правду.

Старший Трубицын объявил, чтобы ни Таньку, ни меня их компания не трогала. Но меня и её с тех пор вся школа дразнила «женихом и невестой». Я видел, что всё это смущает Таню. Но объясниться с ней не смог. Даже подойти не смог. В компаниях она стала меня сторониться и избегать. А я украл с Доски почёта её чёрно – белую фотографию и всё не мог насмотреться на её лицо. Лишь когда нам исполнилось шестнадцать и Татьяна превратилась в прекрасную девушку, я наконец – то смог пригласить её в кино.