Олег Бажанов - Женщины-кошки

– А это зачем? – спросил мужчина, хотя уже догадался, что произойдёт дальше.

– Раздевайся! – приказала Лёля.

– Это обязательно? – не спешил он подчиниться приказу начальницы.

– А ты думал, почему я тебя назначила директором? За какие такие твои заслуги? Понравился ты мне. Понял! А теперь будешь отрабатывать должность и свою высокую зарплату. Возражения не принимаются.

Рыжая Лёля стала стаскивать с себя платье.

– Спокойной ночи! – сказал Алексей и направился к двери мимо раздевающейся Лёли: – Ключ верните.

– Сюда иди! – властно и с вызовом ответила женщина.

– Лёля Юрьевна, – спокойно произнёс Алексей не оборачиваясь, – я вам очень благодарен за всё, но ключик отдайте. Иначе я сломаю дверь.

– Не глупи. – Лёля подошла к нему сзади и прошептала в самое ухо: – Вот ключ. Но если уйдёшь, очень пожалеешь.

Она уже успела снять платье, и её наготу прикрыло только ажурное бикини.

– Уже жалею! – Он взял из её руки ключ и открыл дверь. Затем повернулся и посмотрел в пылающие злостью глаза начальницы: – Мы завтра обо всём поговорим.

– Пиши заявление по собственному желанию! – было брошено в его удаляющуюся спину…

Тут Алексей Жирков не учёл две вещи: женщина – существо не очень мирное, а в любви и в мести женщина – варвар больший, чем мужчина.

На следующий день, по причине воскресного дождя со снегом, Эдик – Мокрый Гусь с утра сидел дома без настроения и строил планы, как отомстить этой стерве Еве. Он зализывал раны, причем моральные его беспокоили больше, чем физические. Хотя промежность с челюстью тоже давали о себе знать.

Растирая рукой и успокаивая что – то там, внизу, где болело, Эдик вяло занялся привычным рукоблудием. Но, представив голую Еву, заработал так активно, будто наступил последний день взятия члена в аренду. Сменяя руки, он пыхтел, как перевозбуждённый зэк, много лет не видевший женщины…

Эдик уже почти дошёл до самого интересного момента, когда звонок по мобильному телефону оторвал его от сладостных грёз, в которых Нахлобучкин – старший забирал Еву в полицию, а в камере её, связанную, насиловал он, Нахлобучкин – младший.

– Эдуард? – произнесла трубка женским голосом.

– Да? – осторожно ответил он.

– Это Лёля Юрьевна Сержантова.

– А-а! Здрасьте, Лёля Юрьевна! – изобразил Эдик радость в голосе, потому что твёрдо знал, что начальству нужно льстить и угождать.

– У тебя «Мерседес» на ходу? – озадачила вопросом начальница.

– На ходу, Лёля Юрьевна.

– Приезжай на работу. Разговор есть. Жду через час. – Сержантова отключила свой телефон.

«Сука! Но голос ласковый», – подумал Эдик.

Предчувствия его не обманули. Столичная начальница встретила приветливо и, сидя за столиком с чашечкой кофе, предложила разделить с ней компанию.

– Как ты смотришь на то, чтобы возглавить это заведение? – неожиданно спросила она.

– Я?.. – чуть было не поперхнулся кофе Эдик.

– Да. Ты.

– Почему я?

– Потому, что у тебя представительный вид, ты из хорошей семьи, отец занимает высокую должность в полиции. В институте учишься. Машина у тебя престижная.

– А как же директор?

Эдик был польщён. Но боялся.

– Кто? Жирков? – рыжая Лёля, не сумев побороть эмоции, скривилась в болезненной усмешке. – Мы его переводим. Так ты согласен?

– Согласен! – поспешил заверить Эдик – Мокрый Гусь, опасаясь, что столичная начальница передумает.

– Пиши заявление! – приказала она.

Потом начальница заставила Эдуарда везти её в ресторан. Там она пила без меры водку, смачно шутила, щипала Эдика за все места, обзывая «жиртрестом», и часто выходила на улицу курить.

Эдуард сидел на стуле как пригвождённый инквизицией еретик, потому что не знал, как себя вести в такой ситуации? Шутки и выходки пьяной женщины пугали, а пить он не мог, так как был за рулём, но и не потакать капризам тридцатипятилетней начальницы тоже не мог – очень хотелось стать директором. Ведь Эдик уяснил для себя, что иметь при должности секретаршу – это круто! А он обязательно будет её иметь! Эту строптивую сучку Еву!

После перекура возвратилась пьяная Лёля. И вновь принялась за Эдуарда:

– У моей бабушки был кот по кличке Эдвард. Правда, сдох позже бабушки – а тварь была вредная. Это я про кота. Так вот, кот похож был на тебя – такой же толстый. И я буду называть тебя Эдвардом. А то как – то мелко для директора: Эдик – педик… Ты не против?

– Ладно. – обречённо пожал плечами Мокрый Гусь.

– Тогда наливай!..