Сергей Стрельцов: Филипп в беде

Scanning the roster of the females I’ve nearly got married to in my time, we find the names of some tough babies.

“Joy In The Morning”

P.G. Wodehouse1 1 (Англ.) “Рассматривая список женщин, на которых я почти было женился в своей жизни, можно найти имена некоторых крутых малышек.” «Радость По Утру» П.Г. Вудхаус.

Elle deviendra ce qu’elle pourra, dit Cacambo; les femmes ne sont jamais embarrassées d’elles; Dieu y pourvoit; courons.

Voltaire . Candide . 2 2 (Фр.) “С ней станется, что станется, говорит Какамбо; женщины не мучаются совестью; Бог об ней позаботится; бежим.” «Кандид» Вольтер.

1

Жизнь Анатолия Леонидовича Соболева нельзя было бы назвать совершенно одинокой. Он любил женщин, и будучи человеком с достатком, редко получал от ворот поворот. Его романы от курортных до внутриофисных были смыслом его жизни, равно как и его компания по торговле немецкими автомобилями, построенная благодаря его умению найти слабое место у конкурентов. В свои сорок три года он был полон энергии и самообожания. В самом себе ему нравилось абсолютно все, включая плешь и второй подбородок. Но жизнь его не была лишена потрясений, за последние лет пять он так раздался вширь, что не мог закинуть ногу на ногу, процесс одевания и снятия туфель был для него сущим испытанием. Его живот- этот апофеоз респектабельности иногда был ему в тягость. Такова жизнь, любовь к ней требует жертв, и не все из них даются легко. Слабость к удовольствиям была ему и оправданием во всем и вся, и небесной карой. В конце концов, что такое каприз богатого мужчины, как не знак его превосходства над теми, у кого ни капризов, ни средств к их удовлетворению. Такова была его философия, и он ей следовал так строго и последовательно, как отшельники следуют своему молитвенному правилу.

Проснувшись утром, и почистив зубы, половина из которых была ему дана не от природы, он приступил к завтраку, приготовленному его служанкой Варей. И когда омлет с оливками и бокал красного вина были уже подвергнуты им почти полному истреблению, его озарила светлая мысль.

– А что? – сказал он вслух. – Очень может быть.

– Что-нибудь нужно? – спросила Варя.

– Дай мне телефон и выйди из комнаты. У меня будет серьезный разговор.

Варя сделала все, что ей велели, и Анатолий Леонидович набрал телефон своего знакомого, давно страдавшего депрессией, о чем никто бы не узнал, если бы он не рассказывал о ней всем и каждому. Как и многие состоятельные москвичи, этот его знакомый лечился в клинике профессора Вереславского. Это было дорого, но отдельные коттеджи для больных, итальянский шеф-повар и главное сам профессор, живой классик отечественной психиатрии, почетный член нескольких европейских и американских академий, и лучший друг все страждущих тем, что носит таинственные и непонятные для непосвященных названия Синдром Брике, Геллера или Кандинского.

– Здравствуйте, любезный, – обратился к своему депрессивному знакомому Анатолий Леонидович, когда их соединили.

– Здравствуйте, голубчик. Очень вам рад, но я так подавлен, что вряд ли смогу быть вам чем-то полезен.

– Сущие пустяки.

– Тогда я весь внимание.

– Вы хорошо знаете клинику Вереславского.

– О, да! Там я провел лучшие дни в своей жизни. Я был понят, а что может быть прекраснее для человека с расстроенным здоровьем.

– Вы не знаете, есть ли у профессора какое-нибудь приближенное лицо, располагающее полными сведениями о пациентах, и в то же время, нуждающееся в материальной помощи.

– О, да! Там есть прекрасный молодой человек. Он ассистирует профессору, и ведет больных, когда этот гений, этот необыкновенный человек в отъезде на каком-нибудь очередном симпозиуме.

– У вас есть телефон этого его ассистента?

– О, да! Пожалуйста. Его зовут Ираклий Домиташвили, – затем был продиктован нужный телефон. – Он только доцент, но очень многообещающий специалист, я стал его большим поклонником.

– Я ваш должник.

– Не стоит. Это может случиться с каждым. Вам обязательно помогут.

– Я надеюсь.

– Всего доброго, милейший.

– Всего доброго, – Анатолий Леонидович был несказанно рад, что сумел получить желаемое и избежать исповеди во всех своих недугах от человека, который жил тем, что искал сострадания у всех подряд, чем резко сузил круг своих знакомых.

Соболев набрал указанный ему номер.

– Алло. Могу я поговорить с господином Домиташвили.

– Да, это я, – ответил на другом конце телефона молодой мужской голос.