Натализа Кофф - Моя. По закону мести

Дуня нервно хохотнула, представив, как Ирбис ковыряется в витрине с женскими трусами. Хотя, навряд ли Георгий Матвеевич покупал это все лично. Наверняка отдал приказ, не сомневаясь в беспрекословном повиновении.

Собрав волосы в косу, Дуня вышла из палаты. За дверью стоял ее похититель и о чем-то негромко беседовал с главврачом. От верзилы в пиджаке и при галстуке веяло силой и агрессией. Он давил на всех своим присутствием, молчанием, цепким взглядом.

Дуня хотела бы провалиться сквозь землю, только бы не встречаться с ним взглядом.

Доктор удалился, откланявшись. Ирбис развернулся и направился к лифтам. Дуне вежливо подсказали, что идти нужно вслед за шефом. Подсказали, с какой скоростью нужно идти, куда встать в кабинке лифта. Кажется, охранник подсказал бы ей, с какой периодичностью делать вдохи, если бы не отвлекся на короткую беседу по телефону.

Дуне захотелось послать все к чертям. Просто взять и сбежать. Ведь она ничего не сделала. С отцом она не общалась. Не знала, где он и чем занимается. Короткова была уверена на тысячу процентов, что отцу она не нужна. Раз уж за двадцать три года ее биологический папочка ни разу не объявился, то и сейчас вряд ли почтит дочь своим присутствием.

А потому побег казался Дуне вполне приемлемым выходом из сложившейся ситуации. Оставалось продумать мелочи.

– Не стоит, – негромко произнес вдруг Ирбис, когда охрана образовала коридор от машины к самому крыльцу. Никто больше не слышал этого убийственно спокойного голоса. Слова предназначались только для ушей Дуни. – Они уложат тебя при попытке к бегству. А не уложат, прикончу я.

Дуня похолодела от страха. Вот так, значит. Убьет?

– Не трясись ты так, Евдокия Андреевна, – хмыкнул Ирбис, он даже не скрывал, насколько ему нравится видеть ее страх. – Явится твой папаша, отпущу. А не явится…

Ирбис намеренно не закончил фразу. Дуня сглотнула вязкую слюну. Руки стали ледяными, а пальцы неподвижными. Она и сама вся застыла, тело не слушалось, словно одеревенело.

Охранник по имени Макс усадил ее в кресло и закрыл дверь автомобиля. Ирбис устроился рядом.

Куда они ехали – Дуня не знала. Прокручивала в памяти жестокие слова головореза. И понимала, что выхода нет. Да, сбежать ей не позволят. Остается только надеяться, что отец действительно появится. Но эта надежда увядала, пусть медленно, но верно.

Прошло шесть дней с тех пор, как Дуню принудительно поселили в одной из комнат второго этажа особняка Георгия Матвеевича. С самим Ирбисом Дуня встречалась всего дважды. И оба раза – мельком. Это радовало.

Огорчало то, что ее не выпускали из дома и отобрали телефон. Ей разрешали гулять в саду. На этом все. Границы ее тюрьмы были незримыми, но невероятно прочными. А тюремщик…

Ирбис был везде. Дуня не видела его. Но знала, что хозяин особняка прибыл с охраной. Если вдруг в дом приезжал кто-то из гостей, рядом с Дуней тут же вставал конвоир. Запрещал входить дом, если Дуня была в саду. Или, наоборот, выходить из своей комнаты, если девушка находилась там.

Но не это заставляло Короткову нервничать. Где бы она не находилась и что бы не делала, Дуня постоянно чувствовала колючий и жесткий взгляд. Он будто сверлил ее затылок, проделывая в нем дыру. Даже в одиночестве девушке чудилось присутствие Ирбиса.

На седьмой день, вернее, глубокой ночью, Дуня проснулась от грохота. Звуки доносились с первого этажа. Сначала словно что-то громоздкое упало, рухнуло на пол, а следом по особняку пронеслись рычащий голос и нецензурная брань.

Дуня понимала, что не нужно выходить из комнаты. Зачем лезть на рожон? Но сердце дрогнуло от рычания Ирбиса. Невольно Дуня сравнила его с раненым зверем.

Натянув поверх пижамы свитер, она осторожно открыла дверь. Раз охранника рядом не маячил, значит, и гостей в доме не было. Себя же Дуня гостьей не считала, скорее – пленницей.

– Пошел! На! Хрен! – хозяин дома зарычал еще громче, когда девушка подкралась к перилам лестницы, ведущей на первый этаж, в ответ раздались приглушенные мужские голоса.

Дуня выглянула из своего укрытия и обомлела.

С лестничного пролета, на котором она пряталась, отлично просматривалась часть гостиной. Прекрасно было видно кресло, в котором полулежал Ирбис. Его белоснежная рубашка была испачкана кровью. И даже на расстоянии девушка отметила, как стремительно разрасталось багровое пятно на правом плече мужчины.

У Дуни не было ни медицинского образования, ни опыта ухода за больными. Все ее познания начинались и заканчивались школьной программой оказания первой помощи. Но что-то толкало ее прямо туда, вниз, к рычащему зверю.