Надежда Волгина - Дикарь

Я не шевелилась, а медведь все приближался. Старалась играть с ним в гляделки, внутренне сотрясаясь от страха. Что если мой интеллект собьет его с толку? Господи, помоги! Спаси меня от этого зверя! Что еще я могу делать, как не молиться? Господи, спаси меня! Я подняла глаза к небу. Мне двадцать два года, я еще и жизни-то не видела, и такая смерть меня ожидает…

Зверюга уже был совсем близко, я чувствовала его запах, физически улавливала его голод. Медведь встал на задние лапы и снова заревел. Рев прокатился по лесу и затерялся где-то в кронах деревьев. Я смотрела, как он готовится напасть, и прощалась с жизнью. Неправду говорят, что перед смертью перед глазами проносится вся жизнь. Ничего подобного. Даже при желании я ничего бы не смогла вспомнить, находясь под властью животного страха. Обреченность и сожаление – вот что я испытывала в тот момент.

Говорят, взрослый медведь ударом передней лапы может переломать кости лосю, а зубами прокусить ствол ружья. Передо мной мелькнула и оскаленная морда с пожелтевшими клыками, и огромная лапа с растопыренными когтями. Каких-то миллиметров ему не хватило, чтобы коснуться меня, как какая-то сила отбросила зверя в сторону. Не сразу сообразила, что на него напал его же сородич. Еще один шатун?! Так это!.. Он не бурый, а с белыми проплешинами, как та самка, что однажды явилась мне за невидимой стеной. Но это была не она. Этот был гораздо крупнее и крайне агрессивный. Ну вот, теперь я стала лакомой добычей сразу для двух шатунов.

Ноги отказывались держать. Я осела на землю, вымаливая у господа беспамятство. Но продолжала таращиться на дерущихся медведей, словно находилась в цирке, а не на краю могилы. Господь дал мне отсрочку, которой я даже не могла воспользоваться. Ноги были совершенно ватными. Захоти я убежать, не смогла бы сделать и шага.

Между тем, рядом со мной происходило что-то странное. Ну или я это считала таким, потому что никогда не видела, как дерутся медведи. Широко разинув пасти и громко ревя, они кружились на одном месте. Их головы почти соприкоснулись, словно стремились слиться в поцелуе. Не успела я додумать эту мысль, как медведи впились друг другу в пасти, а лапами совершили захват. Теперь они кружились так, как в медленном танце. Я видела, как из лап их выползают когти-лезвия, как впиваются они в шерсть, разрезая кожу. Шкура окрашивается кровью. Из пастей обоих тоже капает кровь, но они продолжают кружиться, все сильнее смыкая челюсти и не переставая реветь.

Как зачарованная я смотрела на этот дикий «танец», пока пятнистый не подмял под себя бурого и не принялся рвать того клыками. Он оказался сильнее, – отстраненно зафиксировал мозг. Он выйдет победителем из этой схватки, а я достанусь ему, как долгожданный трофей.

Противник слабел. Видно, от голода у него не было сил оказать достойное сопротивление. В какой-то момент пятнистый медведь перестал драть собрата, поднял окровавленную морду, придавливая того лапой. Открыл пасть, протяжно заревел. Ответом ему послужило гораздо более слабый рев из пасти противника. И тут случилось невероятное – более сильный отпустил раненного и поверженного соперника. Бурый с трудом встал на лапы, кинул на меня единственный взгляд и скрылся в лесной чаще. Вот теперь мне точно конец. И ничего с этим я поделать не могу. Паралич, рожденный страхом, разбил меня в самый не подходящий момент.

Пятнистый медведь не спешил нападать, стоял поодаль и смотрел на меня. Я не шевелилась и не могла отвести от него взгляда. Даже страх не смог убить любопытство, откуда здесь появились такие странные звери. Их окрас противоестественен. В природе таких быть не может. С детства увлекалась историей своего края. Даже одно время, в старших классах, ходила в кружок краеведения. О медведях я знала много, пусть и только в теории, но эти звери были мною изучены. Но про таких я ничего не слышала. Какая-то мысль зародилась в мозгу, но тут же была вытеснена удивлением. Этот самец (я не сомневалась, что особь мужского пола, да и отчетливо разглядела это) повел себя до крайности странно. Он сунул морду в снег и какое-то время елозил там ею. Уж не умывается ли он?! А потом и вовсе повалился на землю и принялся перекатываться в снегу, окрашивая его в алый цвет.

Лишь очистив шерсть от крови, он снова уделил мне внимание. А убивать он меня станет тоже так изысканно? – отстраненно думала я, наблюдая, как этот крупный хищник медленно приближается.

Слабость разлилась уже по всему телу, и я повалилась на землю мешком, не в силах отделаться от гипнотического налитого кровью взгляда зверя, который подходил все ближе, но делал это как-то слишком аккуратно, я бы даже сказала неуверенно.