Мелани Милберн - Его дерзкая пленница

Месяц.

Тридцать один день, прожитый с незнакомцем, который великодушно согласился «исправить» ее. Ха-ха. Как это будет работать? Кто такой этот парень вообще? Ей рассказали только, что он – помешанный на компьютерах чудак из Англии, который добился большого успеха в Аргентине, разрабатывая программное обеспечение для космических телескопов, которые использовались в пустыне Атакама в Чили. И скорее всего, он одинок. Холли закати ла глаза. И он из альтруистических соображений согласился взять к себе на поруки молоденькую оторву? А исправительные органы купились на это?!

– Юлий Равенсдейл сделал тебе одолжение, – сказала Наталья, когда они проехали через ворота. – И очень неохотно. Он согласился на это только потому, что у его экономки воспаление сухожилий в запястье. И ты будешь ее правой рукой. Возможность удивительная. Это место как пятизвездочный отель. И ты можешь научиться чему-то в профессиональном смысле.

Профессиональном? Для чего?! Холли цинично скривила губы. Она не собиралась становиться домработницей только потому, что совершила пару ошибок. Да и, честно говоря, ее отчим сам виноват.

Холли не собиралась смиренно намывать полы у каких-то богатых мужчин до мозолей на коленях. Дни, когда ею помыкали, прошли.

Этот Юлий будет сильно удивлен, если думает, что может использовать ее, чтобы удовлетворять свои гнусные потребности.

Может, он планировал, чтобы она работала не на кухне? Может, у него непристойные планы?! По личному опыту Холли знала: мужчины с деньгами думают, что могут иметь что хотят и кого хотят. Все это чушь о том, что он неохотно согласился взять ее в дом. Конечно, он должен был так сказать.

– О, я научусь, хорошо, – сказала Холли, улыбаясь соцработнику. – Можете быть в этом уверены.

Наталья устало вздохнула:

– Этого-то я и боюсь.

Экономка, с которой Холли познакомилась несколько дней назад, встретила ее у парадного входа, пока Наталья вынуждена была ответить на срочный звонок.

– Рада видеть вас в этом доме, Холли, – сказала она. – Проходите. Сеньор Равенсдейл сейчас занят, так что я покажу вам комнату, где вы буде те жить.

Холли конечно же не ожидала, что везде будут висеть приветственные плакаты и воздушные шарики, но хозяин мог хотя бы показаться. Если он согласился, что она будет здесь находиться, мог бы проявить вежливость и поприветствовать гостью.

– Где он? – спросила Холли.

– Его нельзя беспокоить, – ответила София. – Я покажу вам…

– Побеспокойте его, пожалуйста, – сказала Холли. – Сейчас.

София немного растерялась:

– Он не любит, когда его прерывают во время работы. И никому нельзя заходить в кабинет, если только дело не слишком срочное.

Холли мягко отодвинула ее с пути и подошла к двери, которая, как она думала, вела в кабинет. Это была единственная закрытая дверь в длинном широком коридоре. Она не стала стучать, а просто повернула ручку и зашла внутрь.

Мужчина поднял взгляд от компьютера и посмотрел ей прямо в глаза. Холли глубоко вдохнула, собираясь заговорить, но почему-то не смогла вымолвить ни слова. Мужчина разительно отличался от того, что она ожидала увидеть. Он был не стар, даже не среднего возраста. Около тридцати, красив, как кинозвезда, атлетически сложен и с восхитительным загаром. Роскошные темные волосы были взъерошены, будто он не раз пробежался по ним пальцами. Еще можно было подумать, что он всю ночь занимался страстным сексом. Рельефная линия скул, чувственные губы… От всего этого она почувствовала слабость в коленях.

Когда мужчина отодвинул стул и встал, комната заметно уменьшилась.

– Могу я вам чем-то помочь?

Холли никогда не ходила вокруг да около. Ее тактика была всегда нападать.

– Вы не знаете, что это невежливо игнорировать ваших гостей, когда они прибыли?

Он внимательно посмотрел на нее:

– Строго говоря, вы не мой гость, а Софии. Холли вздернула подбородок:

– Я хочу, чтобы вы знали: я здесь не для того, чтобы быть вашей секс-игрушкой.

Брови Юлия удивленно приподнялись. При темных волосах и оливковой коже она ожидала, что глаза будут темными. Но они были ослепительносинего цвета, как сапфиры, их обрамляли темные густые ресницы. Казалось, мужчина оценивающе рассматривал Холли некоторое время. Его взгляд задержался на крошечном гвоздике-пирсинге на носу девушки, а ее розовые пряди заставили его насмешливо улыбнуться.

Холли напряглась. Одну вещь она не могла терпеть ни от кого – быть высмеянной. Униженной.