Мелани Милберн: Миллион за жену беглянку

«Хуже, чем увидеть Винна Гальярди после почти двух лет разлуки, может быть только вынужденное ожидание этой встречи», — мрачно размышляла Алиса.

Ждать, нервничая, пришлось не десять, не пятнадцать минут, а целый час, который тянулся, казалось, бесконечно долго.

Алиса притворялась, что читает глянцевый журнал, в нетерпении грызла ногти и думала о том, что сгрызет себе и пальцы, если дверь кабинета Винна вскоре не откроется.

Разумеется, он намеренно медлит. Алиса представила, как Винн сидит за своим огромным полированным столом и набрасывает эскизы новых образцов мебели, убивая время. На губах его играет ленивая улыбка, когда он думает о той, что мучается в ожидании в приемной, надеясь встретиться с ним еще раз.

Алиса зажмурилась, пытаясь избавиться от стоящего перед мысленным взором образа улыбающегося Винна. О, эти его губы, ласкавшие ее тело! Она помнила, какое наслаждение они ей дарили…

Нет. Нет. Нельзя думать о его губах! Она порвала с этим мужчиной! Это Алиса повторяла, словно мантру, на протяжении последних двадцати двух месяцев. Между ними все кончено! В их романе поставлена жирная точка. Кстати, поставила ее сама Алиса.

— Мистер Гальярди сейчас с вами встретится.

Голос секретаря заставил Алису открыть глаза. Сердце застучало чаще. К чему так волноваться? У нее есть полное право потребовать от Винна поговорить с ней, особенно когда речь идет о ее младшем брате.

Хотя, может быть, перед тем, как прилететь в Милан, следовало заранее договориться с Винном о встрече? Но когда Алисе позвонил брат, она как раз была во Флоренции — вела переговоры с новыми заказчиками. Айзек сообщил, что его спортивную карьеру собирается спонсировать… Винн. Алиса сказала себе, что не уедет из Италии, не узнав, какими мотивами тот руководствовался, планируя вложить деньги в мечту ее брата — стать профессиональным игроком в гольф.

Она решила, что, если Винн не примет ее сегодня, она не уйдет из его офиса до тех пор, пока встреча не состоится. В конце концов, у нее есть с собой одежда в дорожной сумке.

Алиса поднялась с мягкого кожаного дивана, на котором так долго просидела, что ее ноги дрожали и подкашивались, словно у новорожденного жеребенка. Она разгладила юбку вспотевшими ладонями, вскинула дамскую сумочку на плечо, другой рукой взялась за ручку своей дорожной сумки на колесиках и направилась к закрытой двери кабинета, кипя возмущением. Почему Винн не вышел к ней сюда, в приемную? Зачем ей тащиться до его кабинета и подобострастно стучать в дверь, словно она полное ничтожество? Черт побери! Она ведь была его женой. Спала с ним в одной постели. Делилась с ним всем.

Впрочем, нет, не всем…

Алиса постаралась проигнорировать укол совести. Кто сказал, что мужья и жены должны рассказывать друг другу абсолютно все? Особенно в таком браке, какой был у нее с Винном. Их свела вместе не любовь, а всего лишь похоть. Алиса вышла за него, зная, что он ее не любит, но убедила себя, что его взаимность ей вовсе не нужна. Вот только Винну мало было заполучить ее, словно трофей. Он хотел от нее гораздо большего. А она не была готова это ему дать.

Алиса была уверена, что Винн рассказал ей о своем прошлом далеко не все. Он всегда неохотно вспоминал о том времени, когда его отец попал в тюрьму за мошенничество, и о том, как это повлияло на их семейный бизнес. В конце концов Алиса оставила попытки разговорить мужа, решив, что ей тоже было бы неприятно, если бы кто‑то с такой настойчивостью пытался выведать все о ее близких.

Алиса расправила плечи, как будто готовилась к битве. Она не собиралась стучать в дверь и ждать приглашения войти. Этого еще не хватало!

Сделав глубокий вдох, она повернула ручку и переступила порог.

Винн стоял у окна спиной к входу, глядя на оживленные улицы Милана, и, казалось, был поглощен беседой по телефону. Он едва взглянул на Алису через плечо, указал рукой на стул напротив своего стола, отвернулся и как ни в чем не бывало продолжил свой разговор.

От такого пренебрежения сердце Алисы пронзила боль. Как Винн может игнорировать ее после такой долгой разлуки? Неужели она ничего для него не значит? Вообще ничего?

Разговор по телефону шел на итальянском, и Алиса старалась не прислушиваться, потому что, когда Винн говорил на родном языке, с ней всегда творились странные вещи. Впрочем, такая же реакция у нее возникала, когда он переходил на английский. Да этот мужчина мог бы просто нести любую чепуху — при звуках его голоса по коже Алисы все равно забегали бы сладкие мурашки.