Оливия Гейтс - Роковое наваждение

– Наоми.

Она не дала ему договорить, ее голос казался сухим и бесчувственным, как у робота.

– Теперь я знаю, что мы с Дорой не родственники, понимаю, почему Петрос не включил меня в завещание. Он просто хотел, чтобы я позаботилась о его дочери, пока не объявишься ты. Теперь ты здесь, моя роль сыграна.

– Как ты можешь такое говорить? Ты нужна Доротее.

– Я знаю, ты сможешь дать ей все, что нужно. Она любит тебя, а меня вскоре забудет.

– Боже, Наоми…

– Я расскажу об этой ситуации Ханне и попрошу ее остаться с тобой, если хочешь. Потом уйду. И на этот раз не затягивай с разводом, я не поменяю своего решения.

Андреас смотрел, как Наоми уходит. Дежавю. Но это не повторение прошлого. На этот раз все в тысячу раз хуже. В прошлом она уходила разбитой, а на этот раз выглядела равнодушно холодной. Словно опустошенной. Будто, узнав, что Дора не является биологическим ребенком сестры, перестала что-либо чувствовать. К малышке, к нему. Не похоже на то, чего он боялся, когда решил скрыть от нее правду, не желая выдергивать из зоны комфорта. Ведь она считала Дору своей дочерью, родила и растила ее сначала с сестрой, потом одна. Но возможно ли, что она не любит Доротею как свою собственную плоть и кровь, а чувство к малышке вызвано тем, что она считала ее продолжением Надин. И что насчет него? Андреас думал, что она испытывала к нему настоящие сильные чувства, нуждается в нем, как в своем следующем вздохе, как он нуждается в ней. Неужели он ошибался и между ними не было никакой связи? Хотелось бежать за ней, сказать, что он не позволит на этот раз уйти.

– Ты уверен, что дело в этом, – уточнил Аристидес.

Андреас впервые в жизни оказался в полнейшем отчаянии, обратился за помощью к брату и сестре прежде, чем окончательно сойдет с ума. Рассказал им самое малое, что знал. Они закидали его вопросами.

– Я имел в виду, уверен ли ты, что все дело в Доре? Какой бы шокирующей для Наоми ни оказалась новость о том, что Надин не является биологической матерью малышки, я не вижу в этом причин для столь бурной реакции.

Каллиопа закивала.

– Исходя из того, что я знаю о Наоми, кажется, эта новость стала для нее последней каплей.

– Последней каплей! Все было просто идеально. До тех пор пока…

Внезапно он замолчал, вспомнив о кошмаре, который ее мучил. В ту страшную ночь она извивалась во сне и плакала от отчаяния. Он рассказал об этом родственникам. Его переживания затмил лишь ужасный эпизод пару часов назад.

– Это ведь всего лишь кошмар! И он не может иметь отношения к тому, что произошло.

Губы Каллиопы раздраженно искривились.

– Быть может, не просто кошмар, а проявление реальных страхов и сомнений из прошлого. Возможно, она от них и не избавилась, и они одолевают ее во сне.

– Ты имеешь в виду ее прошлое со мной? Но прошлое не имеет ничего общего с настоящим. Тогда я был другим человеком. Намекаешь, что эмоциональные травмы, которые я нанес ей в прошлом, не излечены, и поэтому она никогда меня не полюбит?

– Исходя из того, что она мне рассказала, и моих наблюдений ее поведения с тобой, похоже, всему виной ваше прошлое. Дело в том, что ты и сейчас по-настоящему не изменился.

– О чем это ты говоришь? Она лишь недавно заметила, как сильно я изменился.

– Это правда, ты раскрылся и научился брать у людей то, что тебе нужно. Но не говорил открыто о своих чувствах. Ты сказал, что чувствуешь к ней? И действительно ли ты что-то испытываешь к ней лично, а не как к третьей части маленькой семьи, которую вы создали?

– Думаешь, я превратился из пассивного эгоиста в активно-агрессивного? Я всегда любил ее, а теперь люблю еще сильнее, боготворю и не смогу без нее жить.

Аристидес и Каллиопа обменялись терпеливыми взглядами, от которых Андреас уже был готов взорваться.

– А ты сказал об этом самой Наоми?

– Конечно же я… – Он замолчал, внезапно осознав, что никогда не говорил ей этого. Кружилась голова. – Я показывал ей.

Оправдание застряло в горле.

– Хочешь сказать, что ни разу не признавался ей в своих чувствах. – Каллиопа остолбенела.

– Не признавался.

– Ни разу? Даже близко? В прошлом или настоящем?

Он отрицательно качал головой. Сестра сжала его плечо.

– Вот что я думаю. Наоми всегда тебя любила, а ты никогда не говорил, что разделяешь ее чувства, демонстрировал лишь физическое желание. Когда снова появился в ее жизни, ты лишь выказывал какие-то чувства к Доре. Наоми думает, что ты женился на ней, чтобы дать ребенку семью, а ее ты никогда не любил. Она просто не поняла, что эти чувства предназначены только ей. И чем дольше ты тянешь, тем дольше она будет чувствовать себя нелюбимой и ненужной, хуже того, думать, что тебе просто удобно с ней жить. После удара, которым стала новость о том, что у нее нет прав на Дору, она чувствует себя одинокой и разбитой и поэтому ушла, чтобы оградиться от больших страданий и как можно меньше ранить Дору.