Оливия Гейтс: Роковое наваждение

Наоми всегда испытывала боли при менструации, когда сильно волновалась, но после того как родила Дору, проблемы исчезли. До недавнего времени. И только тогда она решила обратиться к доктору именно по этому поводу.

Уже через час доктор Мириам Саммерс улыбнулась ей после того, как провела осмотр.

– Все в порядке, по крайней мере, спираль ни при чем.

– По крайней мере? Что не так?

– С вами все в порядке, просто некоторое напряжение в поясничной зоне, которое, полагаю, и вызывает боль.

– Могло ли это быть вызвано психологическим напряжением?

– Это чисто физическая реакция организма. Классический признак воздержания и сексуального неудовлетворения. Знаете, вам с мужем не обязательно воздерживаться от секса во время менструации.

– Замечательно, – сказал Андреас.

Он только за то, чтобы они воспользовались альтернативными методами, но она отказалась, опасаясь его разочарования и даже отвращения.

– Я не видела ни вас, ни Надин с тех пор, как родилась Дора, и не знаю, как вы жили все это время.

Наоми уставилась на нее. Как она могла забыть, что Мариам Саммерс ничего не знает о смерти сестры.

– Кажется, всякий раз, когда я открываю рот, становится только хуже. Что на этот раз я сказала не так, Наоми?

– Ничего, ничего.

Собравшись с силами Наоми рассказала все о Надин. Доктор явно была в шоке. Тишина становилась все напряженнее с каждой минутой.

– Я очень сожалею. Надин была одной из моих любимых пациенток, не каждый день можно увидеть такие крепкие отношения, которые сложились у вас с сестрой. Соболезную вашей потере, но…

– Но что, доктор?

– Я думаю, теперь, когда Надин и Петроса нет в живых, вы должны знать правду.

Правду. Правду. Правду. Это слово громом раздавалось в голове у Наоми все время, пока она бесцельно шаталась по улицам. Правду о Доре. И Надин. У Надин не было ни одной пригодной для оплодотворения яйцеклетки. Но Петрос так сильно ее любил и понимал, как она будет разбита, узнав, что не сможет иметь ребенка, которого он хочет больше всего на свете. Он умолял доктора ничего не говорить жене о бесплодии, попросил найти донорскую яйцеклетку. Дору и Надин не связывали кровные связи. Что произойдет, когда Андреас узнает, что у Наоми нет никаких прав на малышку, которую он полюбил больше всего на свете и ни разу не заикнулся о собственных детях.

Сомнения и переживания взяли над ней верх. Возможно, Андреас знает обо всем с самого начала и уже занимается документами на удочерение и не позволит Наоми стать ее официальной матерью. Возможно, он делает это, чтобы, насытившись отношениями, расстаться с ней как можно безболезненнее. Быть может, Наоми вообще была нужна ему только для того, чтобы подобраться к Доре, и он женился, опасаясь, что без ее помощи ему не удастся сделать так, чтобы ребенок к нему привязался. Теперь Дора больше привязана к нему, чем к Наоми. Возможно, в ее присутствии уже нет нужды.

По логике, если Андреас собирался исключить ее из жизни ребенка, он сделает это, пока Дора совсем маленькая, во избежание вреда психике. Наоми ничего не помнила о Надин и Петросе, словно их никогда и не было в ее жизни, и теперь видела только два пути развития событий. Если Андреас ничего не знает, узнав, все равно захочет, чтобы она навсегда осталась с ними, по крайней мере, ради счастья Доры. Или же, если самые страшные опасения окажутся правдой, ей придется уйти из их жизни в ближайшем будущем. Третьего не дано. Ведь Андреас не любит ее.

Теперь оковы, сдерживавшие его эмоции, разрушены, и он бы наверняка сказал ей, если бы что-то испытывал. Но он этого не сделал.

Наоми удалось добраться до дома, который больше не казался родным. Войдя, она почувствовала себя гостем, чужаком, как и в первый раз, когда оказалась здесь. На лице Андреаса было заметно беспокойство. Он прижал ее к себе, приподнимая над полом, немного отстранился, осыпая поцелуями.

– Я уже собирался на поиски!

Наоми заставила себя отступить от него, высвободиться из объятий. Она слишком долго жила с сомнениями. Теперь необходимо знать правду. Раз и навсегда. Она остановила его, когда он снова потянулся к ней.

– Я знаю.

И если до этого были сомнения, они улетучились, едва она взглянула ему в глаза. Признание. Он все знал. Все это время. Ее кошмар, тревожное предзнаменование превратились в реальность. Андреас и Дора никогда по-настоящему ей не принадлежали. С каждым днем они будут нуждаться в ней все меньше и меньше, наступит день, когда она и вовсе окажется не нужна. Нельзя затягивать мучения. Если бы предстояло умереть, она бы предпочла один смертельный удар.