Пенни Джордан - Сильнее обстоятельств

– … он никогда не вернется назад, – твердо закончила за нее Ди.

– Возможно, ты правильно сделала, сообщив, что нам известно о его сомнительных доходах. С пятьюдесятью тысячами фунтов в кармане он решил свернуть все здесь, уклониться от долгов и просто начать свои лживые игры где-нибудь еще. Ди, я так сожалею…

– Это не твоя вина! – решительно повторила Ди. – Если кто и виноват, так это я.

– Что же нам делать, Ди?

– Прежде всего – не волноваться, – мягко отозвалась Ди. – А я… я не знаю еще, не уверена, что буду делать, Анна. Но, Боже мой… я просто в бешенстве, что он… удрал абсолютно безнаказанно. Деньги не такие уж и большие, но он обманул стольких людей…

Остальное Ди говорила не в трубку, и Анна не уловила слов – только интонации возмущения в ее взволнованном голосе; наконец услышала:

– Сколько вреда он причинил другим, сколько принес боли и переживаний!

– Но Беф вроде бы вылечилась от влюбленности в него, – попыталась утешить ее Анна.

– Да, – согласилась Ди, – но это далось непросто… – И замолчала.

Уже не впервые Анна обнаружила, что в горячности, с какой Ди требует наказать Джулиана, кроется нечто большее, чем намерение отомстить за боль, причиненную Беф. Ди – гордый человек, может быть даже, болезненно гордый. Если она желает что-то скрыть, так не стоит спрашивать, это очень личное.

«Возможно, и у Ди с Джулианом произошел какой-то инцидент, – предположила однажды Келли, когда они с Анной обсуждали это. – А что, если он бросил и ее, как Беф?»

Но Анна не согласилась с подругой: никогда Ди не привлек бы мужчина типа Джулиана. Келли, подумав, не стала возражать, но «что-то тут есть», так она выразилась. Анна тогда осторожно напомнила Келли, что, даже если и так, Ди сама расскажет, если захочет, – у нее, как у каждого, есть право на частную жизнь.

– Ди, я чувствую себя такой виноватой из-за твоих денег, – грустно повторила Анна. – Стоило мне насторожиться… хоть немного подумать…

– Анна, я не хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой! – Ди помолчала немного. – Знаешь, я подозревала – что-нибудь подобное случится, он попытается исчезнуть вместе с деньгами. Но чего не предполагала, так это того, что все произойдет так просто и быстро. Ты ничуть тут не виновата! Вероятно, он даже в более отчаянной ситуации, чем я думала, раз так рискует. Во всяком случае, он не вернется в Рей – никогда!

И тут же переменила тему разговора:

– Что собираешься делать на уик-энд?

– Ничего особенного. Беф собирается в Корнуолл навестить родителей. Келли и Бру уехали. А ты?

– Моя тетушка в Нортамберленде опять плохо себя чувствует, поеду к ней. Врач настаивает на операции, а она боится, что не выдержит; надо поговорить с ней, поддержать.

– Ди, думаешь, мы выследим Джулиана?

– Не уверена… Насколько я знаю Джулиана, он отправится туда, где его не достать европейским законам. Возможно, он прихватил с собой не только наши пятьдесят тысяч фунтов.

После разговора с Ди Анна долго простояла задумавшись в своей оранжерее, не обращая внимания на заунывное мяуканье кота – он все терся о ее ноги. Мама Беф, ее кузина, сказала: «Сейчас самое время для визита в Корнуэлл»; скорее всего, она права. Прошло много времени с тех пор, как ей казалось абсолютно невозможным вернуться туда, где погиб ее любимый.

Их любовь была так юна, наивна и неопытна, оба учились искусству любить вместе; Анну больше всего мучило, что Ралфу так и не довелось достигнуть настоящей мужской зрелости и силы, превратиться из мальчика в крепкого мужчину, каким он обещал стать.

С трудом Анна вспоминала теперь, как это было – любить его и быть любимой им, – что она тогда чувствовала. Удавалось, с трудом, воскресить в памяти только короткие ночи, когда они лежали в объятиях друг друга. Но все это принадлежало другой жизни и другой Анне.

Сейчас уже нет причин не поехать туда – она простила море за украденную любовь. Но простила ли себя за возможность жить без него?.. Теперь она не может ясно представить его образ, но абсолютно живым остается мучительное страдание в глазах его матери во время похорон. Этот взгляд спрашивал ее: «Почему ты жива, а моего любимого сына нет на земле?» Анна чувствовала себя неизбывно виноватой. Сейчас чувство вины вызывалось уже тем обстоятельством, что Ралф и их любовь так отодвинулись в сознании. Она любила его, правда, но это была любовь девочки и мальчика. Анна ныне взрослая женщина, и неопределенное, но очень острое чувство будило ее среди ночи; тело ее ощущало себя обманутым из-за невозможности счастья, оно жаждало любви…