Натали Иствуд - Девушка из высшего общества

– Хотите еще шерри? – с любезной улыбкой обратилась она к соседке.

– С удовольствием!

Со стороны хозяина застолья раздался взрыв смеха, и Артур обратился к невесте:

– Кэтрин, Генри только что рассказал мне про твои студенческие увлечения. Неужели это правда?

– Что именно? – Кэтрин чуть заметно вскинула бровь. – Отец великолепный рассказчик, хотя иной раз и придает фактам излишнюю эмоциональную окраску.

– Дочь, я рассказал Артуру, как ты в свое время увлекалась хиппи.

Кэтрин с силой сжала ложку, но ни в голосе, ни в лице не промелькнуло и тени волнения.

– Папа, а ты не боишься, что Артур сбежит из-под венца?

– Ну что ты! – со смешком возразил отец. – Ведь он у нас не из робкого десятка.

Кэтрин отпила глоток шерри, сохраняя на лице деланную улыбку, хотя тема не доставляла ей ни малейшего удовольствия.

– Из-под венца-то я не убегу, – улыбнулся Артур, – но представить себе Кэтрин в образе хиппи… – он покачал головой, – нет, это выше моих сил.

– А Кэтрин не жила в коммуне и не носила четки, – сказал Генри, – до этого, слава Богу, дело не дошло. Просто, когда ей стукнуло двадцать, пришла ко мне и заявила: мол, так и так, хочу вступить в Корпус мира.

Повисла пауза, а потом раздалось несколько смешков.

– Папа, прошу тебя, не надо! – молила в душе Кэтрин. Не делай мои тайны предметом обеденной болтовни!

Она вытерла губы накрахмаленной салфеткой и, стараясь не выдать волнения, заметила:

– Вряд ли мои ошибки юности представляют интерес для гостей.

Отец чуть заметно нахмурился, и Кэтрин поняла, что он недоволен. Генри Эшби не любил, когда ему перечат.

– Детка, неужто вам в голову взбрело вступить в такую организацию? – округлив глаза, спросила соседка. – Ведь, если я не ошибаюсь, это…

– Просто я была молода, – пожав плечами, с небрежной улыбкой сказала Кэтрин. – Молода и глупа. – И ее пальцы еще сильнее сжали серебряную ложку.

– А ты у меня, оказывается, бунтарка! – заметил Артур со снисходительной улыбкой, как будто речь шла о девочке лет десяти.

Генри Эшби откинулся и кресле и взирал на дочь с видом умудренного жизненным опытом мужчины, привыкшего защищать недалеких женщин от последствий их сумасбродных ошибок.

– Кэтрин быстро избавилась от этой дури. Пришлось прочесть ей всего одну лекцию об устройстве жизни, – усмехнулся он. – Просто я, как старый брюзга, не могу упустить случая поддразнить дочь.

Кэтрин улыбнулась, и, глядя на нее, никто бы не догадался, каково ей сейчас.

– Может, перейдем в гостиную? – предложила она с самым непринужденным видом.

Все встали и не спеша, потянулись в гостиную. Примерно через час, когда Кэтрин под ненавязчивые звуки струнного ансамбля вела светскую беседу с гостями, по большей части сотрудниками возглавляемой отцом компании, к ней полошел официант и, встав у нее за спиной, шепнул:

– Там какой-то человек хочет поговорить с мистером Эшби. Ему объяснили, что сейчас не время, но он не уходит. Пришлось проводить его в библиотеку.

– Кто бы это мог быть? – нахмурилась Кэтрин и, извинившись перед гостями, отправилась в библиотеку. Она не хотела омрачать отцу день рождения и решила, что разберется с незваным посетителем сама.

Открыв дверь, она на миг замерла, сраженная представшей перед ней картиной. На начищенном до блеска письменном столе красного дерена красовались потертые мотоциклетные ботинки. Через миг их обладатель чертыхнулся и произнес:

– Вот это класс!

Поначалу Кэтрин подумала, что замечание относится к ней, но, проследив за взглядом гостя, сообразила, что он ее вовсе не заметил, а с неподдельным интересом изучает кожаные с золотым тиснением переплеты старинных фолиантов.

– Чем могу служить? – спросила Кэтрин холодно-любезно, и цвет ее глаз приобрел оттенок стали.

К ее удивлению, незнакомец ничуть не смутился и, сбросив ноги со стола на ковер, продолжил сидеть, пристально изучая хозяйку.

Кэтрин поправила выбившуюся из прически прядь непокорных каштановых волос и внезапно почувствовала странное сочетание неловкости и симпатии. Незнакомец – в черной футболке, кожаной потертой косухе и линялых джинсах – выглядел в интерьере библиотеки крайне неуместно. У него были длинные до плеч пепельно-русые волосы и дерзкие янтарно-рыжие как у рыси глаза. На вид он был чуть моложе ее, лет двадцати пяти.

Он смотрел на нее не отрываясь – не то чтобы раздевая взглядом и оценивая, но слишком уж пристально и выразительно.