Несси Остин: Прилежная ученица

Алессандро был высок и строен, а его тело было сильным и гибким. Тонкие летние брюки не скрывали крепких ног, а короткие рукава рубашки открывали взору мускулистые руки, которые, наверное, могли бы без особых усилий переломить дерево средней величины.

Его лицо несло отпечаток гордых черт итальянских аристократов, которые передавались из поколения в поколение. Они были словно вырезаны резцом неизвестного мастера – четкие, безукоризненные, от этого еще более бесстрастные и несколько жестокие. И только полные чувственные губы давали возможность догадаться о его непреодолимой сексуальности, которая облаком окутывала этого мужчину, заставляя женщин, словно мошек, слетаться на его пламя.

Неудивительно, что ее кузина поддалась обаянию его харизмы. Воспоминание о Ванессе заставило сердце Эвелины болезненно сжаться, и она почувствовала, как остатки сил покидают ее.

Алессандро увидел, как огромные глаза цвета Средиземного моря вдруг подернулись слезами. Куда подевалась ее решимость, которая кипела в ней всего минуту назад? В лице девушки остались только растерянность и детская беззащитность. Тронутый ее печалью и дрожью пухлых губ, Алессандро взял Эвелину за руку.

– Прими мои соболезнования, Лина, – мягко проговорил он.

Она высокомерно подняла подбородок повыше и забрала свою руку из его прохладной руки.

– Спасибо, – прошептала она и опустила глаза на тот случай, если эти темные глаза и впрямь обладают способностью видеть ее насквозь.

Алессандро смотрел на ее склоненную голову и напряженные плечи. Он понимал ее состояние. Он напомнил себе, что она очень любила свою кузину и теперь искренне горюет о ней. Непонятно было только одно. Почему в ее глазах зажегся сердитый огонь, когда она увидела его в аэропорту? Или ему это только показалось?

– Пойдем, Лина. Нам еще далеко ехать. Его слова прозвучали как приказ, а не как приглашение. Он взял ее чемодан, хотя она вполне могла бы нести его и сама. Обычно она не позволяла мужчинам подобные жесты. Но сейчас Эвелина была полна самых благих намерений. Не стоит спорить с Алессандро из-за такой мелочи. У нее совсем другая цель.

Кроме того, не нужно забывать, что мужчины в его роду привыкли повелевать. Век сменяется веком, на смену средневековой галантности приходит феминизм, но такие люди, как Алессандро, не меняются со временем. Италия может сколько угодно входить в состав современной Европы, а у него по-прежнему останутся свои устаревшие понятия о взаимоотношениях между полами. Ничего не поделаешь. Он был и будет диктатором и тираном, и ей остается лишь повиноваться. Она и этому научится. На время.

Пока они шли сквозь толпу, женщины то и дело оглядывались на Алессандро. Здесь были и скромные взгляды украдкой, и откровенные призывы. Эвелина пожалела, что она идет сзади и не видит выражения его лица. Интересно, как он реагирует на такое внимание?

Теперь, когда нет жены, которая предъявляла бы на него какие-то права, он может позволить себе вести себя так, как ему заблагорассудится. Любая женщина, оказавшаяся ему по вкусу, может очутиться в его постели.

В здание аэропорта работал кондиционер, но как только они вышли, их охватил сухой душный воздух, как будто они попали в печку, что удивило Эвелину, ведь полуденный пик жары уже прошел.

Алессандро увидел, как она распахнула глаза, удивившись контрасту между прохладным воздухом аэропорта и зноем, поджидающим их снаружи.

– Тебе жарко, Лина? Ты, должно быть, не привыкла к такому климату.

– Да нет, все нормально, – отрезала она.

– Ну и прекрасно, – усмехнулся он.

К счастью, в его шикарной машине тоже был кондиционер, и здесь Эвелина могла отдохнуть от зноя. Алессандро умело вывел автомобиль со стоянки и влился в поток машин.

– А где Ренцо?

– Дома.

– А… – разочарованно протянула она.

– Неужели ты думала, что я вытащу малыша из дома в такую жару, тем более что и самолет мог опоздать?

– А кто остался с ним?

Она как будто упрекала его в чем-то.

– Няня.

Господи, неужели она думает, что он оставил ребенка одного?

Повисла тягостная пауза, а затем Алессандро спросил:

– Как твоя бабушка восприняла это известие? Эвелина прикусила губу. Что она должна была рассказать ему? Нужно ли говорить Алессандро то, что, хотя эта новость и потрясла бабушку, но она не стала для нее такой уж неожиданностью? Эвелина вспомнила слова бабушки о том, что Ванесса подлетала слишком близко к солнцу… Нет, это все вовсе не было предназначено для ушей Алессандро.