Эвелина никак не могла понять, что же такого особенного было в его лице, что как магнитом притягивало к нему взоры женщин. Может быть, его тонкий патрицианский нос, или знающая усмешка чувственного рта, или взгляд его бездонных темных глаз, обещающих так много? Казалось, он смотрит тебе прямо в душу, и видит там всю твою растерянность и волнение, и читает там, как в книге, все, что ты в этот момент чувствуешь и думаешь…
Нет, он совсем не изменился, поняла Эвелина, и ее сердце учащенно забилось.
Он стоял в толпе, но он с ней не смешивался.
Алессандро Кастальветрано встречал ее лично.
Алессандро наблюдал, как Эвелина, не торопясь, прошла через весь зал, и отметил про себя, что многие мужские головы поворачивались ей вслед, хотя она, казалось, вовсе не обращала на это внимания. Такой интерес противоположного пола вовсе не был удивительным, ведь она была светлокожей блондинкой, а такое сочетание было неотразимым для любого итальянца. Однако в отличие от своей кузины Эвелина не старалась намеренно стать центром всеобщего внимания.
Сердце Алессандро забилось чаще, когда она увидела его и повернула голову в его сторону. Ее светлое хлопковое платье обрисовывало стройную фигуру и стройные ноги. Алессандро поразило изящество ее щиколоток над легкими сандалиями. Он вспомнил о том моменте, когда впервые увидел Эвелину, когда она околдовала его своей естественной красотой и изяществом, своей неосознанной чувственностью. Он тогда так сильно ее возжелал, что потом долго презирал самого себя за тот острый, горячий голод, охвативший его, голод, который ему никогда не придется насытить.
И вот теперь она опять стоит перед ним, рассыпав по плечам волосы цвета майского меда, а ее кожа, как старинный фарфор, светится изнутри. Трогательно тонкая и гибкая, но с выражением решимости в голубых глазах.
Эта решимость показалась Алессандро опасной, но он, как от назойливой мухи, отмахнулся от этой мысли. Он напомнил себе, что Эвелина – всего лишь женщина, такая же, как и все прочие. Сохраняя маску официальной вежливости на лице, он склонил голову в приветствии. Если бы на ее месте была любая другая, он бы обменялся с ней традиционным поцелуем в обе щеки. Но он не был склонен рисковать. Он уже однажды хотел поцеловать ее – в тот миг, когда впервые увидел, но и тогда уже было слишком поздно это делать. Да и сейчас вовсе не время для этого.
– Я надеюсь, ты хорошо долетела?
Он был значительно выше ее, и Эвелине пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него. Взглянув в его колдовские глаза, она с отчаянием поняла, что первобытная опасная мужественность, присущая ему, никуда не исчезла, вот она, бьет ключом из его темных глаз. Было ясно, что его вопрос был задан из праздной вежливости. Таким же тоном он мог бы поинтересоваться состоянием погоды.
Алессандро был в черных брюках и черной рубашке, но, насколько она его помнила, он всегда предпочитал этот цвет. Темная одежда от лучших портных не выглядела на нем трауром. Да и вообще он вовсе не соответствовал образу горюющего вдовца, сложившемуся в ее воображении. Эвелина впервые задумалась, а не была ли смерть Ванессы закономерным финалом их несчастливого брака.
Подражая сдержанности Алессандро, Эвелина тоже постаралась сохранить нейтральное выражение лица, хотя и сама не понимала, зачем она это делает.
– Я долетела благополучно, спасибо.
В самом деле, долгие часы полета пронеслись необыкновенно быстро. Все это время она усиленно пыталась собраться с силами, чтобы встретить Алессандро во всеоружии. Она постарается быть вежливой и бесстрастной перед его лицом. Она научится контролировать свои чувства, мысли и эмоции. У нее это непременно получится, ведь она всегда была прилежной ученицей.
Она задумалась: а что же на самом деле волнует человека, спрятавшегося за этой вежливой маской? Насколько глубоко затронула его эта трагедия? Глаза Алессандро были ясными, как и всегда, и не было похоже, что он проводил целые дни, оплакивая смерть своей молодой жены. С другой стороны, трудно представить, что такой человек, как Алессандро, может позволить себе расплакаться.
Сегодня он выглядел еще более отстраненным и недосягаемым, чем всегда. Его лицо было так невозмутимо, будто оно было высечено из мрамора цвета кофе с молоком. Ей захотелось прикоснуться к нему и почувствовать, так ли оно холодно и на ощупь. Однако даже теперь, при всей своей неприязни к нему, она не могла не признать, что он был необыкновенно привлекательным мужчиной.
Читать дальше