А наши ночи и дни… Боюсь, у меня просто не хватит слов, чтобы описать, в каких немыслимых позах мы сливались с Ним. Вот Он на мне, а вот я уже сверху. И апофеоз нашего взаимного оргазма — Он внутри! И я словно плавлюсь под Его уверенными расчетливыми движениями, и хочу только одного: повиноваться и еще раз повиноваться.
Первое наше лето мы провели в крохотном приморском городке. Специально к этой поездке Он подарил мне синие светящиеся в темноте фенечки. Как дивно они мерцали под покровом южной ночи! Я чувствовала себя настоящей королевой дискотеки. Мы сутками напролет отрывались с Ним на берегу моря, и даже начинающийся шторм не смог заставить нас хотя бы на пару метров отступить от кромки прибоя. Музыка вибрировала в каждой моей частичке, и я тихонько попискивала, пользуясь тем, что басы сабвуфера глушат мои робкие стоны. Он канистрами вливал в себя купленное на базаре за бесценок молодое вино, громко распевал песни собственного сочинения и признавался мне в любви. Он кричал, что я — единственная в своем роде и второй такой не найти ни за какие сокровища мира. Однажды даже устроил драку из-за меня, когда какой-то местный парень с фамильярностью пещерного человека решил заглянуть мне вовнутрь. Боже мой, как Он был страшен и одновременно прекрасен в своем гневе!
Именно там, на юге Он заметил, что меня раздражает прямой солнечный свет. Теперь я смотрю на мир через тонированные стекла. Мягкий серый цвет смягчает окружающие меня краски. Его знакомые говорят, что это очень стильно, но особым шармом было бы иметь сверху наклейку с глупой надписью от какой-нибудь известной фирмы. Он кивает в ответ, но про себя давно решил, что никаких наклеек не появится. Я — Его и только Его. И единственное, что он потерпит на мне — это личное клеймо. Иногда я жалею, что у Него нет такого клейма. Я бы с гордостью носила его на себе, демонстрируя окружающим, что не мыслю рядом с собой никакого другого мужчины, кроме Него.
Но все хорошее когда-то заканчивается. Я отчетливо помню тот черный день, когда в нашей жизни впервые появилась Она.
— Понты колхозные, — с брезгливостью оглядев мои чудесные фенечки, бросила Она.
— И это стоило таких денег? — удивленно скривилась Она, оценивая мою обувь.
— По-моему, чрезмерно претенциозно, — сказала, как отрезала Она, увидев, во что я одета.
Я возненавидела Ее с первой же минуты. О, если бы я могла крикнуть Ему: остановись! Что же ты делаешь? Разве ты не видишь, что Она — чужая? Но увы: Он буквально оглох и ослеп, поддавшись ее странным и не понятным мне чарам.
Сначала все оставалось почти по-прежнему. Но я чувствовала, что Его что-то гнетет, и знала, что именно: мысли о стерве с изумрудно-зелеными ногтями, которыми эта дрянь с удовольствием царапала мою кожу. Будь Ее воля, Она бы тушила об меня окурки, но так далеко не позволяется заходить никому, даже Ей.
Он затосковал, стал рассеянным, и порой только моя невероятная реакция спасала нас от беды. Но Он, казалось, нисколько не ценил моих усилий. А потом — мне стыдно в этом признаться — Он с легкостью начал отдавать меня приятелям во временное пользование. Если бы кто-нибудь сказал мне год назад, что такое возможно, я бы в лицо рассмеялась этому человеку. Я, Его Альтер Эго, Его безмолвный двойник не могу находиться ни с кем более, кроме своего любимого. Но я жестоко ошибалась. Оказалось, с появлением этой крашеной стервы, Он махнул рукой на все, что было Ему когда-то дорого. Даже на меня.
Мне были неприятны эти извращенные отношения. Они унижали меня. Когда Его приятели с легкой фальшью в голосе говорили: «Старик, выручай — одна надежда на тебя», — мне было ужасно больно. Но я старалась держаться: и ради себя, и ради Него. И шла на то, что раньше могло привидеться мне лишь в кошмарном сне.
Его грубые приятели по-хозяйски сжимали меня сальными руками и, пока Он не видел, делали со мною то, что никогда бы не позволил себе Он. Они были до омерзения противны мне, но я вынужденно подчинялась, чтобы Ему не было неприятно оттого, что я подвела Его.
Но в последний раз я все-таки не выдержала и заболела. Во мне что-то надломилось, и я просто не смогла доехать до дома. Мой любимый перепугался, потом разозлился и устроил приятелю разнос. Он припомнил ему все: и дешевое пойло, которым тот потчевал меня, и сальные следы на коже, и удары ногой… Как же я была счастлива слышать это! С тех пор Он вновь владеет мною единолично.
Во мне поселилась робкая надежда, что вот теперь-то все наладится. Примерно неделю я пребывала в этом счастливом заблуждении, а потом буквально в одночасье наш хрупкий мир рухнул окончательно. Она согласилась стать Его девушкой. Их помолвка состоялась на моих глазах, и мне стоило огромного труда удержаться и не взвыть от отчаяния раненым зверем. Моя жизнь окончательно и бесповоротно превратилась в Ад.
Читать дальше