Тина Уэлш - Невинная ложь

– Это называется быть любезными друг с другом? – В голосе Грега прозвучала явная насмешка. Линда молча принялась расставлять тарелки и раскладывать столовые приборы.

– По крайней мере, – сказала она, – я не давала тебе поводов для развода.

– Некоторые считают, что, если жена уходит от мужа, он тем самым дает повод к расторжению брака.

– Тогда почему ты не предпринял никаких шагов, чтобы расторгнуть наш?

Покончив с разрезанием цыплят, Грег принялся открывать бутылку вина.

– Потому что мы пришли к соглашению, что не будем оформлять развод официально, учитывая возраст, здоровье и религиозные убеждения твоих родителей. – Он разлил вино по бокалам. – Но если у тебя появились серьезные причины для скорейшего расторжения брака, то…

– Я не из тех, кто, расставшись с партнером, тут же отправляется искать ему замену, – резко ответила Линда. – По крайней мере, я бы не позволила никому раскидывать свои вещи в моем доме, если бы знала, что ты собираешься прийти.

– Я тоже, – спокойно ответил Грег. Кажется, настроение у него все улучшалось по мере ухудшения ее собственного. – Женщина, которая так тебя беспокоит, шестидесятилетняя домработница, которую я попросил приходить несколько раз в неделю для уборки и готовки. Контракт был расторгнут по обоюдному согласию, поскольку убирать здесь было особо нечего, а готовила она неважно. Фартук и крем для рук она просто забыла.

– Почему же ты этого сразу не сказал? – пробормотала Линда, чувствуя себя совершенно по-дурацки.

– Потому что ты сразу же начала обвинять меня, даже не дав возможности все объяснить. Теперь, когда недоразумение улажено, надеюсь, ты для разнообразия хотя бы улыбнешься и присоединишься к моему тосту. – С этими словами Грег поднял бокал. – За нас, дорогая женушка! Пусть твои родители отбудут домой в полной уверенности, что наш брак самый счастливый на свете!

Полчаса спустя Грег и Линда сидели за круглым стеклянным столиком на западной стороне террасы. Разлитое в бокалы вино бросало на гладкую поверхность стола темно-красные отблески.

Со стороны их можно было принять за одну из тысяч довольных семейных пар, которые проводят вместе вечер, любуясь закатом. Но Линда все еще не могла успокоиться. Отодвинув тарелку с почти нетронутой едой, она все же решила задать вопрос, не дававший ей покою весь день:

– У тебя и в самом деле… не было другой женщины, Грег? Я имею в виду, после меня?

– Почему ты не смотришь на меня, когда спрашиваешь об этом? – сухо поинтересовался он.

Потому что, хотелось ей ответить, мне было бы слишком больно услышать «да». Ты так хорош собой, так сексуален… У тебя есть все, чтобы притягивать женщин… Но, к моему большому сожалению, я никогда не была тебе интересна.

– Так почему же? – повторил Грег.

Собрав все свое мужество, Линда подняла голову и взглянула ему в лицо. Грег сидел, откинувшись на спинку кресла, и пристально смотрел на нее.

Его глаза были темно-синими, а волосы – черными. Линду в очередной раз поразил этот контраст. Белая рубашка подчеркивала смуглый оттенок кожи. Под ней обрисовывались мощные мускулы, словно у статуи греческого атлета.

Да, он слишком хорош, чтобы принадлежать только ей. Она знала это так же хорошо, как свое собственное имя. Каждый взгляд на него вызывал у Линды лишь бесплодные сожаления о том, что когда-то между ними произошло, и столь же бесплодные мечты о том, что могло бы быть и чего никогда не будет в действительности.

Несмотря на это, сейчас она твердо выдержала его взгляд.

– Ну вот, теперь смотрю, – сказала она нарочито спокойным тоном. – Так почему бы тебе не ответить на мой вопрос? У тебя была какая-то другая женщина после меня?

Глаза Грега блеснули.

– Ты хочешь услышать от меня, что я жил как монах, с тех пор как ты занялась карьерой.

– Я хочу услышать правду.

Грег пожал плечами и, отвернувшись, принялся смотреть на бледно-оранжевое солнце, которое медленно опускалось в океан. Теперь его лучи уже не освещали террасу.

– Нет, этого ты не хочешь. Я давно заметил, что ты редко бываешь честной, даже сама с собой. Не думаю, что сейчас что-то изменилось.

Линда вздрогнула. Эти слова вонзились ей сердце, как наконечник отравленной стрелы. Грег никогда ей не лгал, и его уклончивые ответы могли означать лишь косвенное признание вины.

Неожиданно в памяти Линды снова возникла та ночь, когда она лишилась невинности. Она вспомнила то утонченное удовольствие, которое доставил ей Грег после того, как пришел в себя от изумления, вызванного ее приходом, и до того, как обнаружил ее обман. Каким умелым любовником он был – опытным, внимательным и терпеливым! И каким страстным! Неужели она хоть на минуту могла предположить, что животные инстинкты здорового самца притупятся в ее отсутствие? Или что он сочтет себя обязанным выполнять брачные обеты, взятые им на себя под принуждением?