Ольга Лазорева - Аромат рябины

Валентин повернул голову и, встретившись с безмятежными голубыми глазами ангела, вздрогнул.

«А кто тогда это?» — испугался он, внимательно вглядываясь в светящийся лик.

Ангел молчал. Валентин поежился и отодвинулся от него, опустив голову.

В этот момент зашелестели ветки, и из кустов показалась девушка. Она шла по тропинке, держа в руках пакет молока и что-то мурлыкая себе под нос.

— Эй! Подожди! — обрадованно воскликнул Валентин.

Но девушка, пройдя в шаге от него, не прореагировала. Валентин, холодея, посмотрел ей вслед и вдруг начал кричать, вцепившись пальцами в волосы. Он орал минут пять, потом затих.

— Зачем делать это? Ведь у тебя отсутствуют горло и связки, — тихо произнес ангел.

— Но я же кричу! — упрямо возразил Валентин.

— Это память тела. Она пока еще очень сильна, и ты думаешь, что кричишь. Но звук отсутствует, как и твое тело. По земным меркам, ты отсутствуешь. Подумай. Пойми это, и тебе сразу станет легче.

— Но ведь я слышу и вижу. Чем тогда, простите, если мое тело отсутствует?

— Сознанием.

— В смысле? — Валентин вновь придвинулся к ангелу и внимательно посмотрел на него.

— Земные слова очень условны. Но ты сейчас хорошо спросил, потому что главное в передаче информации именно смысл. Пойми, как ты изменился, и начни извлекать пользу из своего нынешнего состояния. Намного интереснее общаться при помощи образов. И это будет на какое-то время твоим единственным способом общения.

— Ты можешь объяснить понятнее? — нахмурился Валентин.

— Хорошо. Вот, например, этот цветок шиповника, который ты сейчас видишь. Опиши его.

— Ну… красивый, розовый, хорошо пахнет.

— Это все? Подумай сам, какую информацию ты мне дал. Представь, что этот же цветок опишет маленькая девочка, или мужчина средних лет с плохим зрением, или пожилая женщина; представь, что скажет о нем поэт, или физик, или ботаник. Можно ли по их словам представить смысл этого цветка, его истинный вид и суть? А если тебе эту информацию передадут в письме или по телефону? Искажений появится еще больше. А сейчас вообрази, что тебе прямо в сознание приходит образ, четкий и единственный, именно этого цветка и именно в этот момент его существования.

— Что-то типа моментальной фотографии? — спросил Валентин.

— По-другому. Представь, что ты одновременно видишь цветок со всех ракурсов снаружи и изнутри. Ты увидишь все, уверяю тебя, и даже вон того крохотного паучка, который в данный момент сидит с обратной стороны лепестка у самого стебля.

Валентин недоверчиво хмыкнул, затем встал и, подойдя вплотную к кусту, наклонился и, развернув цветок, посмотрел на его лепестки. Действительно, там сидел сжавшийся черный паучок. Валентин пристально вгляделся в его тельце и неожиданно ощутил, как почти невидимые паучьи лапки вцепились в шершавую и немного рыхлую поверхность цветочного лепестка, их усилие и даже легкое подрагивание. И сквозь это от паучка исходило еще что-то непонятное, но все усиливающееся, что-то наподобие страха перед надвигающейся опасностью. Это было странно, ново и неприятно, и Валентин тут же отшатнулся от куста и глянул на ангела, бесстрастно наблюдающего за ним.

— Что это было? — немного недовольно поинтересовался Валентин.

— Скоро твоя душа станет намного более восприимчивой, и ты сможешь общаться при помощи образов, что очень облегчит понимание. — Глаза ангела потеплели и отчего-то погрустнели. — Почти у всех людей это умение отсутствует, потому что мир устроен так, чтобы в нем было как можно больше загадочного и таинственного. Иначе люди перестанут размышлять, и движение прекратится. Позже ты сам поймешь, что все тайны мира созданы людьми искусственно из-за перепутанной информации и, вследствие этого, искажения смысла явлений. Но учти, что, научившись мыслить образами и передавать их, ты приобретешь новые источники боли и страданий. Ты привык, что образ горя — это перекошенное лицо с полными слез глазами, своего рода маска, но истинное горе — это прежде всего тяжелая мучительная энергетика, которая сжигает душу. И ты станешь воспринимать ее во всей полноте.

— Не хочу! — сказал после паузы Валентин.

— Душа растет и совершенствуется только через боль. Другой путь отсутствует. Таков порядок вещей.

— Но ведь у меня нет тела, — возразил Валентин. — Что же будет болеть?

— А разве мы говорим о физической боли? Вспомни, от чего ты сильнее мучился: от боли в ушибленном пальце или от предательства, жестокости, обиды? Душа болит в сто, тысячу раз сильнее, чем ушибленный палец.