Ольга Лазорева - Аромат рябины

Мир по-прежнему оставался нереально прекрасным. Тополиный пух зависал до самой земли, двигаясь в защищенном от ветра дворике намного медленнее. Валентин пошел сквозь него, с удовольствием ощущая, как пушинки скользят по его голым плечам и груди и щекочут кожу. Он вышел из двора и отправился по пустынной улице. Ветер здесь гулял свободнее, и пуха было намного меньше. Валентин машинально свернул в знакомый переулочек и скоро оказался у ворот кладбища. Он резко затормозил, чувствуя испуг, но потом усмехнулся и пошел вперед.

Пуха здесь почти не было. Лунный свет с трудом пробивался сквозь густые кроны сосен, и на кладбище было темно. Только кое-где поблескивали гладкие очертания памятников и крестов. Намного сильнее, чем днем, пахло увядающими цветами, сырой землей и еще чем-то трудноопределимым, но противным. Валентин медленно передвигался мимо могил, плохо ориентируясь, где он находится. Кладбище было старым и большим. Где-то сбоку хрустнула ветка, и Валентин замер. Душа его похолодела. Но продолжения не последовало, и он, вздохнув свободнее, глотнул водки.

Потом запрокинул голову и увидел между веток сосны кусочек неба и крохотную яркую звездочку. Он почему-то не мог оторвать взгляд от этой звездочки. Стоя неподвижно и как-то странно вытянувшись вверх, он смотрел и смотрел на нее, медленно покачиваясь. Потом опустил голову и зачем-то свернул с главной аллеи в сторону. Пройдя немного, Валентин почувствовал невероятную усталость и лег между двух могил, с удовольствием ощущая голой спиной мягкую прохладу травы. Он посмотрел вверх и вновь увидел ту же крохотную, но очень яркую звезду. Отчего-то Валентин расплакался и сразу начал пить водку из горлышка большими глотками. Сознание поплыло, и он сел, шаря по карманам в поисках сигарет. Пальцы нащупали упаковку снотворного, и он, странно обрадовавшись, достал ее и начал методично, одну за другой, глотать таблетки, запивая их водкой. Когда и упаковка, и бутылка опустели, Валентин отбросил их в сторону и лег на спину, зачем-то скрестив руки на груди и упорно не отводя взгляда от мигающей вверху звезды. Но скоро сознание окончательно помутилось и стало угасать. Валентин расслабился и поплыл неизвестно куда на беспрерывно качающихся черных волнах…

…Свет вспыхнул мягко и мгновенно, словно кто-то щелкнул выключателем, и мир осветился от этого простого движения.

«Я…» — подумал Валентин, пытаясь сосредоточится и сориентироваться в окружающем пространстве. Но Валентина словно не было, так как ни тела, ни боли, ни тошноты, ни тяжести он не чувствовал. И это было крайне неприятно и почему-то пугало. Он сделал усилие, и туман постепенно начал рассеиваться.

«Я?» — обомлел Валентин, увидев, словно отраженное в мутном зеркале, свое собственное, но очень страшное лицо. Оно было серым, застывшим, с ввалившимися закрытыми веками, запавшим полуоткрытым ртом и совершенно белым лбом. Разметанные в разные стороны волосы казались черным ореолом, лежащим на ярко-зеленой траве.

— Я-а-а! — закричал в ужасе Валентин и попытался оторваться от этого лица, поднимая голову вверх.

Он вдруг осознал, что лежит на самом себе и смотрит в собственное лицо. Но Валентин не смог соскочить на землю, а начал почему-то выгибаться дугой, до отказа поднимая голову и ноги вверх, но не в силах оторвать живот. Сейчас он хотел этого больше всего, сам не понимая, почему. Наконец, ему это удалось. Валентин резко взмыл вверх, словно кто-то отпустил его. Он завис в нескольких метрах над землей. Сознание окончательно прояснилось, и он вспомнил все, что произошло накануне.

«Может, это галлюцинации? — с надеждой подумал он. — Я просто все еще пьян в стельку?»

Но тут взгляд зацепился за блестящий бок пустой водочной бутылки, лежащей в траве недалеко от его распростертого тела. Дальше валялась размокшая картонная упаковка от снотворного. Мельчайшие детали вчерашнего вечера восстановились в памяти, и он оцепенел от ужаса.

— Я умер? — спросил он неизвестно кого.

Все его существо сжалось от этой страшной догадки, и он, на миг отключившись, провалился в темноту.

— Он умер? — услышал Валентин, и сознание вновь восстановилось.

Он увидел, что возле его тела стоит милиционер и что-то говорит по рации, а рядом суетится старушка и тараторит без умолку:

— Я, значится, с утреца прихожу на могилку к моему покойному супружнику цветочки сменить и все остальное произвести и вижу, этот тутося лежит, не шевелится. Я, значится, за вами и сбегала. Властям-то надоть сообчать о таких случаях. Я, значится…