Венди Дулиган: Младшая сестренка

– Какой же ты красивый! – Джулия улыбнулась племяннику, очаровательному мальчугану с большими темными глазами и завораживающей улыбкой.

В свои одиннадцать месяцев малыш бойко ползал по всему дому и обещал доставить немало хлопот, когда научится ходить. А этот момент совсем не за горами, мрачно подумала Джулия. И вся ответственность лежит на ней. – Невозможно одновременно достаточно зарабатывать и следить за Джонни. Хорошо бы отдать мальчика в приличный детский сад, но это стоит дорого.

Все дело в деньгах, которых в их семье, сколько Джулия себя помнила, всегда не хватало. Закончив экономический факультет университета, она обнаружила, что стоит во главе семьи и, если ей не удастся найти работу, придется снимать со счета последний доллар.

Немного помогала ее семидесятишестилетняя бабушка, хотя и Диана Харриет была очень ограничена в средствах. Тем не менее, она безропотно отдавала свою пенсию на содержание Джонни и нянчила правнука с тех пор, как умерла его мать – Мэри. Тогда мальчику исполнилось только два месяца. Но старушке было очень трудно, врачи советовали ей побольше отдыхать и соблюдать строгую диету.

Отец Джонни должен обеспечивать сына – так считала Джулия, но все равно сомневалась, стоит ли обращаться к нему за помощью. Познакомившись с мальчиком, Гонсалес, юрист по профессии, наверняка захочет получить над ним опеку. А Джулия хотела сначала убедиться в том, что он достоин этого.

Она вспомнила историю романа Мэри и Гонсалеса. Они познакомились в баре и стали встречаться. Вскоре Мэри переехала жить в его квартиру.

– А потом я забеременела и стала ему не нужна, – рассказывала она с ироничной усмешкой на накрашенных ярко-красной помадой губах, убирая со лба сбившуюся прядь волос. Сестры тогда сидели в креслах-качалках на террасе бабушкиного дома. Мэри закрыла пледом раздавшийся живот, из которого через месяц должен был появиться Джонни. – Он бросил меня. Это факт. Знаю, о чем ты думаешь, Джул, и ты, наверное, права: я должна заставить его платить за ребенка. К его счастью, я слишком горда, чтобы о чем-либо просить этого самовлюбленного эгоиста.

А я не буду горда, думала Джулия. И хотя у нее сложилось негативное отношение к Эдварду Гонсалесу еще до ее встречи с ним, она решила, что у мальчика должен быть отец. Хотя, надо признаться, мужчин в их семье преследовал какой-то рок.

Женщины семьи Харриет чаще всего оставались без мужей, а их дети – без отцов. Отец Дианы был убит в пьяной драке, когда его дочери было три года. Четырнадцать лет спустя Диана вышла замуж за алкоголика, оставившего семью, когда их дочь Дафния была еще младенцем.

С тех пор история повторялась. Мать Джулии, Дафния, не выходила замуж за отца своей старшей дочери, Мэри. Правда, с отцом второй дочери, Джулии, она зарегистрировала отношения. По трагической случайности Дафния и ее муж погибли в автокатастрофе, когда отправились в свое первое и оказавшееся последним путешествие. Диане пришлось одной растить внучек.

Теперь, после смерти сестры, Джулия была полна решимости найти племяннику отца. Этот малыш достоин лучшей участи, твердо решила она.

Наконец-то она увидит Эдварда Гонсалеса. Причем не по телевизору и не в утренней газете. Она посмотрит в холодные глаза человека, оставившего ее сестру с ребенком на руках, и еще подумает, подходит ли этот мужчина на роль отца ее племянника.

Вскинув голову, Джулия Литтон презрительно поджала губы и стала локтями прокладывать себе дорогу в толпе общественных деятелей, профессоров, студентов и репортеров, до отказа заполнивших актовый зал университета Сан-Антонио.

Собравшиеся явно томились в ожидании Эдварда Гонсалеса. Кампания по улучшению условий жизни латиноамериканцев в США, начатая им, сделала его чем-то вроде национального героя, а его методы борьбы за права иммигрантов – бойкоты, пикетирования, жесткие требования к нанимателям, яркие публичные выступления, заявления в прессе – вызывали горячее одобрение у молодежи. Ходили слухи, что женщины тоже без ума от Эдварда.

Очевидно, только Джулия, знавшая горестную историю сводной сестры, была другого мнения об этом борце за права человека. Не знаю, смогу ли я выказать по отношению к нему даже холодную вежливость, засомневалась она.

Тут Джулия поспешила занять свободное место во втором ряду. Усевшись поудобнее, она пригладила длинные русые волосы и откинулась на спинку кресла.