Кэролайн Барт: Сказки Большого озера

– Не забудьте записную книжку, – со смешком напомнила Нэнси.

Майкл в ответ рассмеялся:

– Постараюсь не забыть, но даже если память мне откажет… Что ж, встретимся еще раз!

Нэнси спохватилась:

– Ой, а вдруг вы снова пропадете! Дайте и мне ваш номер телефона, пожалуйста!

Майкл сидел в кафе «Зеленая мельница», изредка поглядывая на дверь в ожидании Нэнси. В полутемном зале бесшумно работал кондиционер, оркестранты готовились к концерту, пробуя свои инструменты и потихоньку разыгрывая пассажи. Практически все столики были заняты, как всегда по четвергам, когда здесь выступал известный в Чикаго и во всем штате Иллинойс джаз-банд «Свинг-шифт оркестр». Однако сегодня намечался джем-сейшн – концерт, когда собираются музыканты из разных ансамблей для совместной импровизации. Майкл очень любил слушать такие концерты и наблюдать за музыкантами – как они соревнуются и подбивают друг друга на джазовые авантюры.

Отвлекшись на пробную импровизацию саксофониста, Майкл повернулся к сцене. Когда он вновь посмотрел на дверь, к столику уже приближалась Нэнси. Он поспешно встал, поздоровался с ней и отодвинул для нее стул, приглашая садиться.

– Как здесь интересно, – произнесла девушка, садясь напротив него и с любопытством глядя по сторонам. – Я никогда прежде не была в этом кафе.

Майкл смотрел на нее, почти не узнавая. Девушка была на редкость хороша. В поезде он видел Нэнси в брюках и футболке. Теперь на ней был светло-салатовый легкий костюмчик – кофточка, открывающая загорелые плечи, и короткая юбка, позволяющая любоваться красивыми коленками. Светлые волосы обрамляли нежный овал лица, струясь по плечам. Большие, широко расставленные глаза, казавшиеся сегодня зеленоватыми, с интересом оглядывали оркестрантов, начинавших джем-сейшн.

– Вы знаете, это необычное кафе, – заметил Майкл, налюбовавшись своей визави. – Говорят, в тридцатые годы здесь часто бывал знаменитый гангстер Аль Капоне. А в шестидесятые здесь любил играть Дюк Эллингтон и часто пела Элла Фитцджеральд.

Нэнси слушала его с неподдельным вниманием.

– Здесь так все и осталось с тех лет, или уже потом создали интерьер в стиле тридцатых годов? – поинтересовалась она.

– Многое осталось, но что-то и воссоздали, – объяснил Майкл. – Например, вот эти настенные псевдобронзовые канделябры над пианино.

На столе уже стояла вазочка с жареными орешками. Майкл пододвинул к Нэнси бокал фирменного коктейля «Маргарита» – текила с лимоном и минеральной водой. Она благодарно кивнула и взяла в губы соломинку. Розовый округлившийся рот сделал ее похожей на ребенка. Ее детская непосредственность опять пленила Майкла, как тогда, в поезде. Он не мог отвести глаз от ее нежных губ, едва тронутых светлой помадой. Он пока еще не понимал, чем его так влекла эта девушка, которая вовсе не казалась такой уж сексапильной. Ему хотелось просто смотреть на нее, ни о чем не говоря и ничего не спрашивая. Первой молчание нарушила Нэнси:

– Вы часто бываете здесь?

– Практически всегда, если могу освободиться вечером в четверг.

Она кивнула и улыбнулась. Теперь они просто смотрели друг на друга и слушали музыку. Оба не чувствовали никакого смущения и не испытывали неловкости от затянувшегося молчания.

Два с половиной часа пролетели незаметно. Музыканты заканчивали сейшн, с видимым наслаждением растягивая последние пассажи.

Потом внезапно стало тихо. Уже совсем стемнело. Майкл зажег свечу. На других столиках тоже загорелись огоньки. Глаза Нэнси теперь излучали какой-то фосфоресцирующий свет, смотрели грустно и отстраненно.

– Вы о чем-то задумались?

Майкл спохватился, что задал пошлый вопрос, но Нэнси просто ответила:

– Я никогда не бывала на джазовых концертах. Это так интересно и приятно. Мне кажется, джаз – это свобода и раскрепощенность.

Она вздохнула.

– А откуда такая печаль? Вам так не хватает свободы? Можно подумать, что вы мусульманская жена, – неловко пошутил Майкл.

– А я и была несколько лет… почти мусульманской женой, – проговорила Нэнси запинаясь. Она внезапно помрачнела и опустила глаза, но потом взмахнула ресницами и с облегчением улыбнулась. – Но сейчас все позади.

Майкл не знал, как реагировать на ее признание. Она казалась ему совсем юной и невинной. Была мусульманской женой?.. Несколько лет?..

Он вопросительно посмотрел на нее.

Нэнси снова опустила глаза, но теперь губы ее улыбались. Ей явно нравилась живая заинтересованность недавнего знакомого. Помолчав, она взглянула Майклу в глаза и, словно через силу, медленно проговорила: