Джессика Стил - Правдивый лжец

– Хорошо… – сказал он и перешел к предлагаемой работе.

Описал в деталях, а потом спросил, устраивает ли ее это и справится ли она.

– Да – по обоим пунктам, – ответила Элин, не предвидя никаких трудностей в том, о чем услышала, и у сидевшего в ней математика уже зачесались руки поскорее взяться за дело.

– Отлично, – улыбнулся служащий и взялся за карандаш. – Если вы представите свидетельства о вашей квалификации – это чистая формальность, – то… – Он поднял глаза и спросил: – Что-то не в порядке?

– У меня нет никаких свидетельств, – вынуждена была признаться Элин и поспешила добавить, пока он не прервал собеседование: – Но я разбираюсь в цифрах. Хорошо разбираюсь. – Времени для ложной скромности не было. – Если бы вы могли дать мне какой-нибудь тест, я бы это доказала.

Она садилась в поезд на Бовингдон с мыслью, что Кристофер Никсон остался очень доволен результатами теста, который кто-то подготовил за полчаса, пока она слонялась по коридору. Однако обещание Кристофера Никсона связаться с ней в ближайшее время еще не значило, что она получит работу.

По этой причине, а также полагая, что, если появится какой-нибудь дипломированный специалист, она может распрощаться с мечтой об этом месте, Элин решила пока не говорить о собеседовании домашним. Пока еще не было достаточных оснований расстраивать семью.

Элин верила, что Кристофер Никсон непременно позвонит, хотя бы для того, чтобы сообщить об отказе, а потому не отходила от телефона в последующие два дня. Она хотела первой снять трубку и услышать эти слова – «Тонкий фарфор Дзапелли». Даже на третий день, хотя надежда начинала вянуть, Элин не покидала свой пост. И лишь когда отчим вошел в столовую, проглядывая на ходу захваченную в холле почту, она, похолодев, поняла, что звонка от Дзапелли не будет. Потому что отчим вдруг замер и после тщательного изучения верхнего конверта свирепо обратился к ней:

– Какого черта людям Дзапелли потребовалось писать тебе?

Господи, подумала она, почувствовав, как что-то перевернулось у нее в животе, когда Сэм шагнул в ее сторону и швырнул конверт, на котором значилось: «Тонкий фарфор Дзапелли», – Господи, этого она не ожидала.

– Я… э-э… гм… – Она откашлялась. – Я… хотела получить у них работу.

– Что?

– Но я все равно ее, наверное, не получила, – неуверенным тоном добавила она.

– Не может быть, Элин! – взорвалась мать.

– Это называется «верность», – прорычал Гай, и вся семья, за исключением Лорейн, которая еще не спускалась, обрушилась на нее.

Она была готова к скандалу и в течение пяти минут терпела их атаки. Но потом пришел черед Элин выйти из себя.

– Ты можешь говорить что угодно, мама, – оборвала она тираду матери о «неблагодарной твари», – и мне жаль, что я так поступила, но мы не можем сидеть сложа руки и ждать, пока все обернется к лучшему. Счета требуют оплаты, и я не могу бездельничать, только увеличивая их, я должна была что-то предпринять. Я знаю, что «Дзапелли» – грязное слово, но деньги у них чистые. И платят они хорошо. И потом, – поспешила добавить она, видя, вот-вот инициативу перехватит отчим, – я же сказала, что здесь, наверное, отказ.

– Так, может быть, ты соизволишь прочитать письмо, чтобы мы знали, развешивать ли флаги? – съязвила мать.

Без всякого энтузиазма Элин вскрыла конверт. Только в тот момент она поняла, насколько сильно хотела получить работу. Но, развернув единственный находившийся там листок и обнаружив, что работу она получила, Элин не испытала никакого подъема.

– Я приступаю к работе второго января, – ровным голосом сообщила она.

Отчим будто и не слышал этих ее слов.

– Передай, пожалуйста, тост, Энн, – попросил он жену.

Элин любила свою семью. Но черт бы их всех побрал, негодовала Элин, когда пятнадцать минут спустя шла прогуляться, они вели себя так, будто в доме лежит покойник. Можно подумать, она совершила смертный грех!

Она бы не удивилась, увидев на окнах траурные шторы по возвращении с прогулки. Но гулять больше часа все равно не могла.

В дверях она столкнулась с выходившим из дома отчимом и, к своему ужасу, поняла, что он намерен пройти мимо, не сказав ни слова!

– Ты меня ненавидишь? – поторопилась спросить Элин.

Он остановился, помолчал, потом посмотрел ей в глаза. Она выдержала его взгляд, не мигая.

– Ты решила взяться за ту работу? – спросил он.

Элин не отводила глаз.

– Да, – тихо ответила она, – я так решила.

Она ожидала какого-нибудь горького замечания, однако была уже не в силах отступить. Пусть он видит здесь преступление, но им нужны эти деньги. К ее огромному облегчению, он проворчал: