Амалия Джеймс - В сладостном уединении

Единственная проблема заключалась в том, что она толком не знала, о чем должен говорить человек, претендующий на такую должность. Прежде ей никогда не доводилось выполнять обязанности секретаря.

— Вот вы тут пишете, что имеете трехгодичный опыт, — заметил между тем Колин Монтгомери. — Рекомендации есть?

— Арнольда Тромбли, — почти автоматически ответила она.

Это было полуправдой: Пруденс действительно работала у него три года, но не в должности секретаря.

А дальше шла откровенная ложь. В листке было написано, что Тромбли адвокат, но на самом деле он был издателем "Манхэттен мансли" — одного из старейших и наиболее престижных литературных журналов в стране.

Кажется, впервые Колин Монтгомери посмотрел на девушку внимательно. То ли он устал, то ли был раздражен — впечатление из-за своей недоброжелательности по-прежнему производил хуже некуда. Однако именно в этот момент, встретившись с ним взглядом, Пруденс вдруг увидела, что внешне этот мужчина чертовски привлекателен. Надо же! Она отлично помнила, как Джоан назвала его "жутко неприятным типом"…

Он словно прочитал ее мысли.

— А как насчет рекомендации от Джоан Монтгомери? — спросил Колин, кладя на стол листок.

Вот он — один из самых каверзных вопросов! Хорошо, что они с Тромбли его предвидели, заранее сочинили ответ, так что Пруденс была готова.

— Понимаете, как я уже говорила вам по телефону, я занимаюсь у профессора Монтгомери на летних курсах, которые она ведет в университете, и, откровенно говоря, не очень уверена, что могла бы получить от нее хорошую рекомендацию…

— Что так? — Колин не скрывал удивления.

— Вы же знаете, какими стали университеты в наши дни! За деньги они организуют любые курсы. Я выбрала "Юмор в американской литературе". Попасть туда было несложно, у меня же степень бакалавра, вы об этом прочли… — Она ходила кругами, собираясь с мыслями, чтобы дальнейшее вранье прозвучало убедительно. — В общем, группа довольно большая, я не очень хорошо знакома с профессором, а главное — у меня неважные оценки, только удовлетворительные…

Наконец-то Монтгомери улыбнулся! Пруденс отметила, что улыбка смягчила его лицо, он даже стал более дружелюбным. У нее слегка отлегло на сердце.

— Простите, что спросил…

"Невероятно! Неужели пронесло?" Из-за необходимости лгать она чувствовала себя отвратительно. В действительности ведь все было наоборот. Мало того, что Пруденс была любимой ученицей профессора Джоан Монтгомери, получающей за свои знания только высшие оценки, они, несмотря на разницу в возрасте, почти сдружились. Частенько после лекций задерживались, вместе пили чай, говорили обо всем на свете. Да попроси она у Джоан рекомендацию — получила бы самую отличную! Но дело в том, что профессор с ее принципами могла написать только честно о том, кто такая Пруденс Эдвардс — штатный сотрудник журнала "Манхэттен мансли". И вряд ли стала бы рекомендовать журналистку в качестве секретаря своему бывшему мужу — известному писателю.

Что же касается сына Хейли Монтгомери, ее бывшего пасынка Колина Монтгомери, тот журналистку и на порог бы к себе не пустил!

Глотнув воздуха, Пруденс продолжила излагать свою легенду:

— Джоан как-то обмолвилась на занятиях, что вы подыскиваете личного секретаря вашему отцу, и, если кто-нибудь имеет желание подработать, может обратиться к вам…

— Но вы единственная из студенток, кто обратился, — устало заметил Колин, — остальные приходили с направлениями из агентства по трудоустройству.

— Я понимаю, — пролепетала Пруденс, хотя, откровенно говоря, уже не понимала ничего.

— Джоан очень порядочный человек, — добавил он, распрямляясь. — Не знаю, с чего это она разоткровенничалась со своими студентами, но я на нее не в обиде.

— Зато я на нее обижена. — Пруденс сама себе удивилась, насколько же она вошла в роль. — Знаете, три удовлетворительные оценки — это не здорово!

На его лице опять мелькнула улыбка, и тут девушка испугалась — уж не переиграла ли она? Но сразу же облегченно вздохнула, когда услышала новый вопрос:

— Вы не будете возражать, если вам придется переехать в другое место?

— Нет!

— Вам все равно куда?

— Все равно. Ну, пожалуй, исключая Внутреннюю Монголию. Остальные места подходят…

Откинувшись на спинку дивана, Колин обнял колени руками и изучающе смотрел на нее.

— Почему?

Пруденс пожала плечами:

— Романтика приключений, да и выбраться из Нью-Йорка я была бы не прочь.