Сандра Стеффен: Неугомонная Джози

Опомнившись, он увидел перед собой девушку. Она глубоко дышала, и грудь ее взволнованно вздымалась, а на губах играла улыбка, от которой ему стало нехорошо.

– Тишина – это как раз то, – тихо произнесла Джози, – чего мне всегда не хватало.

Он все же смог отвести взгляд от ее улыбающихся – губ, но желание не оставило его. С сильно бьющимся сердцем он зашагал по комнате, пытаясь надеть куртку.

Ее первым порывом было помочь ему, и она уже повернулась в его сторону. Кен почувствовал запах женщины – аромат мыла, шампуня и еще что-то неуловимое – и, взяв себя в руки, отошел подальше.

– Я сам.

Джози наблюдала за его попытками. Ей почему-то вспомнился енот, которого она увидела по дороге на Ведьмину гору. Зверек попал в капкан в пятнадцати шагах от тропинки. Он был в агонии, и, казалось, готов был откусить себе ногу, только бы освободиться. И, тем не менее, когда она стала помогать ему, он начал фыркать и рычать. Тогда она просто накрыла его своим пальто, чтобы не мешал. А когда ей все-таки удалось освободить его, он рычал на нее до тех пор, пока она не ушла.

Джози повернулась и пошла в угол, где хранилась отцовская двенадцатикалиберная винтовка. Некоторые настолько упрямы, что им ничем не угодишь, думала она.

– Что ты делаешь?

Джози взяла ружье и посмотрела на Кена. Он явно был обеспокоен ее действиями. Она фыркнула и прошипела:

– Последние пять дней я ухаживала за тобой как нянька, мирилась с твоим ворчанием и неблагодарностью. И теперь ты боишься, что я тебя убью? Хотя следовало бы…

– Тогда что ты собираешься делать с ружьем?

Девушка тяжело вздохнула.

– Дело в том, что я взяла с собой еды на три недели. Но тут неожиданно появился еще один весьма прожорливый едок. Я не рассчитывала на таких гостей.

С ружьем в руке она вышла на улицу. Надо было подстрелить что-нибудь на ужин.

Положив в кастрюлю лук, Джози наклонилась, чтобы подбросить дров в печь. Возможно, дверцей она хлопнула слишком сильно, но ничего не могла с собой поделать. Она считала себя спокойной женщиной, но сейчас была близка к срыву. В лесу она провела два с половиной часа, в надежде, что свежий воздух остудит ее пыл. Она совершила долгий путь, и у нее было достаточно времени подумать. В своих чувствах к Кену она уже не сомневалась, а вот собственный рассудок внушал ей серьезные опасения.

Добавив картошки и морковки в бурлящую кастрюлю, она пробормотала себе под нос:

– Я сделала все, что могла, чтобы пробудить в Кене его лучшие качества. И каков результат? Он обвинил меня в намерении его убить. Не будь он таким толстокожим и упрямым, он бы понял, что я всего лишь хочу его лучше узнать. Я пыталась быть любезнее, но чем больше стараюсь, тем мрачнее он становится.

В конце концов, она вовсе не обязана терпеть подобные унижения. Ни от отца, ни от братьев, ни тем более от человека, в которого по глупости влюбилась.

Она принесла две тарелки и поставила их на стол с таким стуком, что они чуть было, не раскололись. Кен внимательно посмотрел на нее.

– Моя мать тоже любила бубнить себе под нос. Все время ворчала.

– Что-то подсказывает мне, что ей было отчего.

Кен пожал плечами.

– Что на обед?

Она выдержала многозначительную паузу.

– Жареный заяц.

Кен подсел ближе. В его желудке заурчало. Он потянул носом. Прошло не менее двух часов, прежде чем он услышал первый выстрел. Второй прозвучал полчаса спустя. Он старался не смотреть на часы; пытаясь уснуть, уверял себя, что не должен чувствовать себя виноватым.

Кен Слейтер мог быть кем угодно, только не лжецом. Да, он был неблагодарным, невнимательным человеком. Джози ухаживала за ним, вернула к жизни, разделила с ним свою теплую хижину. А он? Относился к ней так… нелюбезно.

– Прости, Джози.

Девушка обернулась. Кен удивленно смотрел на нее. Кажется, это извинение удивило его больше, чем девушку.

– Мне было нужно все обдумать. Я должен быть благодарен тебе, – выдавил из себя Кен, – но я не знаю, как лучше выразить эту самую благодарность.

Джози старалась казаться холодной, но долго сердиться на этого человека было просто невозможно. Сохраняя ледяное спокойствие, она холодно усмехнулась.

– Знаю, это не похоже на извинение, – продолжал он. – Но я не привык ко всем этим телячьим нежностям. Я тут совсем схожу с ума.

Девушка окинула его задумчивым взглядом. Кен уже брился сам, левой рукой, поэтому на подбородке красовался свежий порез. Тем не менее, справился. Его русые волосы блестели чистотой, свежий цвет лица говорил о постепенном выздоровлении. Но раненое плечо – еще не самое страшное… Интуитивно она чувствовала, что его душа ранена куда более серьезно…