Дина Аллен - От себя не убежишь

– А! – воскликнул Брайан, сразу вспомнив заботы Глэдис именно об этом приюте, расположенном в окрестностях города. – Теперь я все понимаю!

– Ну и что ты об этом скажешь?

Он недоуменно посмотрел на Глэдис, которая с явной настороженностью ждала его ответа. И эта настороженность заставила его проявить максимальную деликатность.

– А что ты хочешь от меня услышать? – ласково спросил Брайан, обняв ее за плечи.

– Помнишь, когда ты примчался ко мне, заподозрив в том, что я беременна от Джека, ты выразил желание позаботиться о его ребенке…

– Так ты хочешь, чтобы мы ее удочерили? Что же ты этого сразу не сказала?

– Беатриса – чудесная девочка, Брайан! – столь прочувствованно произнесла Глэдис, что у нее самой на глаза навернулись слезы. – Очень красивая и умненькая. И я не сомневаюсь, что ты будешь от нее в восторге!

– Я тоже в этом не сомневаюсь, любовь моя, – улыбнулся Брайан, прижимая ее к себе и нежно целуя в щеку.

– Значит, ты согласен?

– Разумеется!

– Ну, тогда… – высвободившись из его объятий, Глэдис встала и посмотрела на своего возлюбленного сияющими от счастья глазами, – тогда нам… – От волнения у нее перехватило дыхание, и она не смогла продолжить.

Брайан не торопил ее, любуясь нежным овалом лица и стройной фигуркой Глэдис.

– Я думаю, нам стоит позаботиться о том, чтобы у Беатрисы появилась сестренка или братишка! – наконец-то выдохнула зардевшаяся Глэдис.

– Ты хочешь сей… – начал Брайан, но тут же осекся, поскольку Глэдис с лукавой усмешкой приложила палец к его губам.

Затем она завела руки за спину, расстегнула свое черное платье и, спустив с плеч тонкие бретельки, уронила его к ногам. Вот и для них настала ночь любви – прямо под новогодней елкой, при уютном мерцании свечей…

Вся непередаваемая острота первых прикосновений к ее обнаженному телу, лихорадочный трепет первых интимных ласк в мгновение ока обрушились на Глэдис, заставив трепетать от наслаждения. Поначалу она немного стеснялась и закрывала глаза, но так же, как и Брайан, думала об одном: наконец-то это случилось!

А Брайан себя не помнил от восторга. О, эти милые вздохи и первые, слегка дразнящие, несмело-эротичные прикосновения! О, эта восхитительно-нежная медлительность, позволяющая не захлебываться, а упоенно смаковать каждый поцелуй и каждую ласку! О, этот невероятно-томный блеск глаз и мучительно-сладостное слияние влажных от вожделения губ!

Оба – и опытный Брайан и постепенно осмелевшая Глэдис – изо всех сил старались угодить желаниям друг друга. Проснувшаяся в ней истинно женская чувственность несказанно обрадовала Брайана. Он обрел в ней самую прекрасную возлюбленную из всех, которых когда-либо знал.

Их утонченная любовная игра длилась неведомо сколько времени, сопровождаемая пламенными признаниями… А когда настал черед следующей фазы их любовного единения, аккомпанементом которому стали сладострастные стоны и судорожные вздохи, все мысли их смыло неистовым желанием сплестись как можно теснее…

И даже потом, счастливые и усталые, они все никак не хотели разжимать горячих объятий, шепча друг другу те нежные слова, которые в подобных ситуациях никогда не надоедают, поскольку весь смысл этих слов заключен в интонации, с которой их произносят. Эти слова хочется произносить только шепотом, чтобы не спугнуть внезапного и совершенно невероятного счастья…

Спустя полгода они приехали в приют святого Лаврентия, который находился при католическом монастыре, расположенном в живописном лесном массиве на берегу озера Онтарио. Глэдис отправилась забирать девочку, а Брайан остался возле машины, припарковав ее на центральной аллее.

Аллея была длинной, обсаженной с обеих сторон аккуратно подстриженным кустарником и вела к церкви, где в тот момент проходила воскресная месса.

Тишина и прохлада ясного летнего дня заставила Брайана разнеженно облокотиться на теплый капот «ягуара», закрыв глаза и подставив лицо солнцу. Он чувствовал себя совершенно счастливым, хотя и немного волновался в предвкушении грядущих перемен. За это время он успел познакомиться с Беатрисой и полюбил ее как собственную дочь. Да и как было не полюбить эту бойкую пятилетнюю девочку с чудесной смуглой мордашкой, черными непослушными кудрями и с ярко-голубыми глазами – такими же, какие были у ее отца…

Услышав звон колоколов, Брайан открыл глаза и увидел Глэдис, которая вышла из здания приюта, держа за руку Беатрису, одетую в новенький джинсовый комбинезончик. Другой рукой девочка прижимала к груди того самого плюшевого медвежонка, с которым у Брайана было связано столько воспоминаний…