Дина Аллен - Примерь свадебное платье

Человечество давно подметило лечебное свойство времени. Но каждый в пору коварного извива в своей судьбе заново открывает для себя чудодейственное лекарство от глубоких сердечных ран — время.

Если показать человеку документальное кино про него самого, то много нового узнал бы о себе герой фильма. Значительную часть пленки составляли бы кадры навсегда позабытых эпизодов его жизни. Не зря говорят: «Существует лишь то, что вспоминается». Истина, которая уместилась в прокрустово ложе афоризма.

Выпавшие эпизоды… Означают ли они, что напрасно прожиты вылетевшие из памяти, дни? Нет, конечно. Что-то же происходило и, значит, не могло не оставить следа в последующей жизни.

Взять хотя бы нынешний день — какое там сегодня число? Много ли из событий данных суток достойно храниться в памяти? Но она, память, в силу данного ей природой неограниченного самовластья, сама отберет — что на выброс, что для долгого хранения.

Мы, может быть, и хотели бы решительно отказаться помнить какие-то тяжкие события, неприятных людей, собственные страдания, но не существует инструмента забывания.

Мы, безусловно, желали бы расширить рамки «хранилища», но нет у нас инструмента для запоминания того, что с нами происходило, происходит, будет происходить.

А если бы был?.. Эрудитов, возможно, прибавилось бы. Счастливых? Вряд ли…

Только время — угроза и помощник нашей памяти. Когда во благо, когда во вред, оно вырезает или навсегда стирает кадры из документального фильма нашей жизни.

Оно притупляет боль, ранее казавшуюся непереносимой, оно заживляет царапины на душе и даже возвращает здоровый вид лицу, еще недавно отмеченному печатью страдания. Так или примерно так думала Катрин Гайс, легкой походкой выздоровевшего человека направляющаяся на встречу с мистером Томпсоном. Джефом Томпсоном, место которого в ее жизни должно измениться именно потому, что изменилась она сама.

Джеф незаменим у постели больного, но человеку, победившему недуг, он просто противопоказан. Невыносима его мелочная опека, его желание все решать и делать самому. Хватит! Никого нельзя так близко подпускать к своей жизни. А Джефа особенно.

Да, два месяца — срок немалый. Мистер Томпсон сам убедится, что и за такой отрезок времени можно сделать очень многое. Можно все изменить. В себе и в своей жизни.

Сегодняшний совместный обед как нельзя кстати. Катрин наконец даст ему понять, что больше не нуждается в опекуне. Сама способна о себе позаботиться. Так что Джеф с его чувством ответственности — или вины, кто знает? — может вздохнуть спокойно.

Что ни говори, она сейчас в прекрасной форме. Броское оранжевое платье — это тебе не угрюмый траурный костюм. Оно прекрасно подчеркивает фигуру, выгодно оттеняет загар и словно подсвечивает выбеленные пряди новой, стильной прически. Теперь-то уж Джеф не сможет назвать ее «бледной тенью самой себя».

Лицо снова обрело живые краски — щеки порозовели, ярко блестят светло-карие глаза, умело подкрашенные золотисто-коричневыми тенями. Еще недавно густые волосы красивого медового цвета уныло висели вдоль шеи — ведь она почти год ими толком и не занималась. Но теперь все позади, и стильная короткая стрижка — дерзкая, воздушная, летящая — идет ей гораздо больше, чем прежние безжизненные, тоскливые вихры.

Даже здесь, в одном из самых фешенебельных отелей города, Катрин чувствовала себя абсолютно уверенно. А женщине это так важно ощущать.

Катрин поднималась по лестнице в роскошный ресторан, где была назначена встреча, и бодрый ритм собственных шагов наполнял ее сердце радостным ожиданием. Не терпелось увидеть удивленные глаза Джефа. Он поймет, должен понять, что ей больше не нужны его советы и утешения, жалостливые слова и критические замечания. Красив, мужествен, ну и веди себя как мужчина, в конце концов! А то рвется в няньки и из нее, вполне зрелой женщины, способной за себя постоять, делает дитя малое. Чем питаться, с кем дружить, чем заняться, где работать, как распорядиться свободным временем… все знает! Не знает только, что ей ни к чему его знания. Миссис Гайс достаточно наслушалась поучений за целый год! Пришло время положить конец всему этому. Раз и навсегда!

Катрин вошла в фойе ресторана и отыскала глазами Томпсона. Сидит себе на диванчике возле стойки метрдотеля и, чуть наклонившись вперед, потягивает из бокала коктейль. Вид немного усталый — должно быть, после долгого перелета, — но в остальном все как всегда, — в высшей степени привлекательный мужчина. На нем элегантный костюм-тройка, явно очень дорогой — серая ткань отливает изысканным шелковым блеском. Наверное, сшил на заказ, подумала Катрин.