Сидни Ламберт - Я тебя не люблю

Глаза, внимательные и настороженные, изучали ее лицо. Затем Грегори отвернулся.

— Еда готова, — тихо сказала Одри.

Пока она приходила в себя, все обязанности по дому выполняла соседка и близкая подруга ее матери. Сегодняшний обед тоже приготовила Бесс. Но сидеть за одним столом с кузенами Хартфордами было для Одри слишком тяжелым испытанием. После реплики Грегори она боялась смотреть на Кларенса.

— Я решил задержаться здесь, — сказал Грегори двоюродному брату.

— Я так и думал, — ответил Кларенс. — Теперь у тебя здесь деловые интересы. Желаю успеха. — Нет, он ничуть не завидовал кузену. Как он выразился, это была не его «чашка чая». Кларенс предпочитал жить в Нью-Йорке. Кроме того, теперь он оставался в семейной фирме, за главного.

За прошедшие годы он остепенился. Возможно, сыграло роль и то, что теперь Кларенс был женат и ждал прибавления семейства. Участь младшего партнера фирмы незавидна. Возможно, именно поэтому он так и вел себя. Но почему я защищаю этого человека? — подумала Одри. Разве не он разрушил мой брак?

Все началось в тот день, когда Кларенс пришел к ней домой и попытался поцеловать.

— Почему самые лучшие девушки всегда достаются моему брату? — с горечью спросил он.

— Потому что он добрый и воспитанный! — бросила Одри. — Отпусти меня, Кларенс!

— Добрый? Воспитанный? Как же! — саркастически рассмеялся он. — Ты еще плохо его знаешь. А когда узнаешь, могу держать пари, что ваш брак долго не протянется. Подружек у него целые штабеля. Бьюсь об заклад, тебе он этого не говорил. Идиоток, выходить за него замуж не было — ты первая.

— Он любит меня, — принялась защищаться Одри. — А я люблю его.

— Любит? — фыркнул Кларенс. — Никто из вас не знает смысла этого слова. Я покажу тебе, что такое любовь. — Он впился в ее рот так жадно, что у нее заболели губы. Она вырывалась, но тщетно. Когда Кларенс отпустил ее, Одри судорожно втянула в себя воздух и замолотила кулаками по его груди.

— Как ты смеешь? — крикнула она. — Как ты смеешь? С меня хватит! Все расскажу Грегори. Он найдет способ положить этому конец!

Кларенс засмеялся ей в лицо.

— Ничего подобного ты не сделаешь. Сама знаешь. Если бы хотела, то давно сказала бы. А так... Ты просто боишься мысли, что я возбуждаю тебя сильнее, чем мой братец. Давай ляжем в постель. Он ничего не узнает. Я покажу тебе, что такое настоящий мужчина.

Он взял ее за руку и потащил к двери, но Одри развернулась и свободной рукой влепила ему пощечину.

— Сейчас же отпусти меня, скотина!

Он прищурился. Синие глаза Кларенса очень напоминали глаза кузена, но они никогда не темнели от желания и не становились нежными от любви.

— Предупреждаю, ты пожалеешь об этом, — пригрозил он.

— А ты пожалеешь о том, что прикасался ко мне! — бросила Одри...

Она заставила себя вернуться в настоящее и сосредоточилась на словах Грегори.

— Я хочу попробовать, — говорил он Кларенсу. — Одри научит меня всему, что знает сама, а остальное, я узнаю на собственном опыте.

Ни за что на свете, подумала Одри, но решила не торопиться с возражениями до отъезда Кларенса.

— Предупреждаю, мои знания очень ограничены, — со слабой улыбкой сказала она Грегори.

— Не верю, — ответил он. — Сколько лет этой плантации? Двадцать?

— Не забывай, что тогда я была ребенком, — возразила Одри.

— Не скромничай. Я уверен, что ты можешь сладить с этим делом одной левой.

— Выращивание табака интересовало меня не так, как родителей, — напомнила она.

— Но сейчас, когда ты стала совладельцем плантации, все изменится.

Одри выгнула бровь.

— Не уверена.

— Недовольна тем, что мне оставили половину?

— Я недовольна тем, что ты вообще очутился здесь, — огрызнулась она. — Это бесполезно. Плантация не заставит нас вернуться друг к другу, только сделает нашу жизнь невыносимой. Ничего не выйдет.

— Если ты будешь так думать, то конечно.

От гневного взгляда синих глаз по ее коже побежали мурашки. И тут Одри поняла, что ее чувства вовсе не умерли. Это открытие ошеломило ее. Разве можно испытывать какие-то чувства к человеку, который так обошелся с тобой? Полный абсурд...

— А что, по-твоему, я должна думать? — с жаром спросила она.

— Твоя мать и отчим надеялись, что мы будем чтить их волю. Единственное, что от нас требуется, это работать вместе. Можешь не волноваться, спать с тобой я не собираюсь.

Ох... Она ему больше не нужна. Выразиться яснее было нельзя. И хотя именно это Одри и требовалось услышать, фраза Грегори напоминала пощечину. Какой женщине понравится, если ей скажут, что она перестала вызывать желание?