Барбара Картленд: Месть графа

Пока длилось прощание, все их покупки были доставлены в капитанскую каюту.

Рания была поражена, узнав, что во время богослужения при их бракосочетании по приказу Чарльза капитанскую каюту «Русалки» заново украсили.

Он заказывал только белые цветы, но в требуемом количестве отыскать их не удалось, и потому здесь были также розовые розы, гвоздики и прочие весенние цветы.

Рания взглянула на Чарльза.

– Вот теперь я действительно чувствую себя новобрачной, – прошептала она.

– Я приложу все силы к тому, чтобы ты чувствовала себе новобрачной как можно дольше, Рания, а теперь я хочу, чтобы ты открыла первый из многочисленных свадебных подарков.

С этими словами он вложил ей в руки тот самый небольшой сверток, который приобрел в магазине.

– Что в нем? – Рания была заинтригована.

– Разверни его и сама увидишь, любимая.

Она быстро развернула его и обнаружила бархатную коробочку, в которой оказалось обручальное кольцо.

– Это символ того, – сказал он, – что отныне ты навсегда стала моей, и, хотя я забыл о кольце, когда мы ехали в церковь, тем не менее теперь оно всегда будет напоминать мне о нашей любви!

Он снял с ее пальчика свой перстень с печаткой и надел вместо него обручальное кольцо.

Оно оказалось ей впору.

– Подарок просто чудесный, и я никогда его не потеряю!

– Как и я никогда больше не потеряю тебя, – добавил Чарльз. – Ты – моя, моя бесконечная любовь, и я счастливейший из смертных, потому что у меня есть такая жена, как ты.

– Помню, как ты часто повторял, что не желаешь жениться, и поэтому я постараюсь не прискучить тебе.

– Мне никогда не будет скучно с тобой, Рания. Я не хотел жениться, потому что еще никогда не любил. Зато теперь я влюблен без памяти, и такого чувства я еще не испытывал.

– Ты уверен в этом? – спросила она.

– Конечно уверен! Я никогда не думал, счастье мое, что существует такая любовь. Это чувство настолько сильное, всепоглощающее и чистое, что оно могло снизойти на меня только с небес.

– Именно то же самое чувство охватывает и меня. Я молилась, чтобы ты нашел меня и спас, и когда это случилось, я поняла, что Господь никогда не забывал о нас, не забудет и в будущем.

Они сидели на кровати и разговаривали.

Чарльз опрокинул Ранию на подушки.

– Я люблю тебя, просто обожаю, родная моя, но нам еще многое предстоит познать в любви. Для этого нам будет мало одной жизни, нам, пожалуй, понадобится еще много жизней в будущем.

Рания обвила его руками за шею.

– Я буду прилежной ученицей, – прошептала она и зарделась.

Чарльз поцеловал ее.

В следующий миг «Русалка» отошла от причала и направилась из порта в открытое море.

Мягкий плеск волн за бортом стал прелестным музыкальным сопровождением тех чувств, которые они испытывали друг к другу.

Но это было только начало.

Точно так же, как перед ними открывался весь мир, который им предстояло узнать и исследовать, так и их любовь обещала доселе неведомые им ощущения в их новой жизни.

Это было настоящее путешествие, восхитительное и волнующее.

Позже Рания согласилась, что для того, чтобы разгадать все тайны любви, одной жизни будет мало.

Потребуется много жизней, нескончаемая их вереница, прежде чем они сумеют познать вечные и неизмеримые ценности, которые доступны только тем, кто ищет их с открытой душой и искренним сердцем.

Губы Чарльза не отпускали ее.

Он все продолжал и продолжал ее целовать.

А она знала, что с готовностью отдаст ему не только свое любящее сердце, но и свою преданную душу, и свое невинное тело.

Их сердца и мечты сольются воедино – и они станут одним целым, дополняя друг друга.

И ничто и никогда на свете не сможет разлучить их.

– Я люблю тебя, моя славная и драгоценная малышка, – шептал он.

– И я люблю тебя, люблю до конца дней своих, – ответила она.

Казалось, прошла целая вечность… Они лениво наслаждались обедом, глядя на бескрайнее море, волны которого несли «Русалку» через Ла-Манш.

В небесах ярко сияло солнце, искрилась за бортом гладь воды, и яхта стремительно шла вперед, куда быстрее, чем предполагал Чарльз.

Он отметил, что все новшества, включая высокие и крепкие мачты, превратили «Русалку» в уникальный в своем роде корабль. Совсем как моя любимая Рания, – удовлетворенно подумал он.

Помимо всего прочего, яхта была еще и невероятно комфортабельной.

Шеф-повар, служивший у Чарльза вот уже два года, был французом.

Поначалу кок испытывал неловкость оттого, что работает у врага, с которым столь упорно и яростно сражался, хотя, строго говоря, он никогда не держал в руках оружия.