Сьюзен Барри - Королевский пурпур

— Возможно, он собирается открыть сеть ресторанов или что-то в этом роде и решил набраться опыта, — равнодушно ответила графиня.

— Ах вот как! — воскликнула Люси, у которой защемило сердце, когда она вспомнила тот восхитительный ужин в ресторане, когда впервые надела розовое вечернее платье. — Потому-то вы и пригласили его тогда зайти к нам!

— Чего он, между прочим, так и не сделал, вероятно, потому, что я не повторила приглашения, — задумчиво проговорила графиня. Она пристально и с любопытством смотрела на Люси. — А ведь я готова была поклясться… — начала она, но тут же, слегка пожав плечами, прервала свою мысль. — Так и не научилась я разбираться в мужчинах. Такие они трудные существа, понять их невозможно. Но мне казалось, что вы интересуете моего внука, Люси, и что с вами он будет вести себя, как подобает джентльмену. По правде говоря, он даже обещал мне это, когда мы с ним разговаривали с глазу на глаз… — Она озадаченно посмотрела на Люси и снова покачала головой. — После того, что вы мне рассказали, сомневаться не приходится. Однако надо признаться, он меня удивляет. Может быть, он связал себя обещаниями с этой Софи Деваржу? Она из весьма состоятельной семьи, с очень старинной родословной. Конечно, его мать мечтает о таком браке. — Графиня слегка фыркнула. — Но когда он придет сюда, если, конечно, придет, я скажу, что больше не желаю принимать от него денежную помощь. А вы, дорогая, — и графиня снова стукнула тростью об пол, — вы должны решительно отказаться от общения с ним. Вам это ясно?

— Ради меня он сюда больше не придет, мадам! — уныло сказала Люси, пряча свои перчатки в сумочку и надеясь, что уж теперь-то ей разрешено будет уйти.

Графиня протянула руку и пожала пальцы девушки, давая тем понять, что она свободна. В заключение разговора она, грустно улыбаясь, сказала:

— Ну, а если Пол все же придет, предоставьте его мне. Любовь, как корь, большинству людей суждено переболеть ею. Вы скоро о нем забудете, детка. Мне-то это известно, у меня самой был в свое время печальный опыт.

— Нельзя ли мне на время куда-нибудь уехать? — умоляюще глядя на графиню, спросила Люси. — Не навсегда и недалеко, мне не хочется сейчас оставаться в Лондоне.

— Посмотрим. — Графиня понимающе улыбнулась. — А пока, чтобы заняться чем-нибудь, можете начать укладывать вещи. Выберите то, что может вам понадобиться для недолгой поездки, и уложите в чемодан. Разрешаю вам поплакать хорошенько. Поверьте, вам станет намного легче, когда вы выплачетесь как следует.

Люси ушла к себе. А графиня села к окну и стала наблюдать за машинами и пешеходами, снующими по улице, словно она надеялась увидеть кого-то. И действительно, меньше чем через четверть часа ее ожидания увенчались успехом: к дому подъехала длинная кремовая машина.

Когда Августина ввела Пола Эйвори в гостиную, его бабушка встретила его, стоя посреди комнаты, с таким выражением лица, которое могло нагнать страху на кого угодно, доведись ее нечаянно увидеть. Это выражение лица предназначалось тому, у кого, по мнению графини, совесть была нечиста и кому предстояло объяснить свое поведение и принести извинения.

Но вряд ли Пола особенно мучила совесть. Он казался просто встревоженным, был бледен и утомлен, возможно, устал от быстрой езды в час пик по забитой машинами дороге, к тому же его одолевали неприятные мысли.

— Где она? — спросил Пол с места в карьер. — Где она, grand-mиre [3] Бабушка (фр.). ? С ней все благополучно? Я просто места себе не находил, волновался, как она добралась?

— Она наверху, у себя в комнате, — вполне спокойно объяснила бабушка-графиня своему внуку.

— Боюсь, она страшно расстроена…

— Женщины имеют привычку расстраиваться, — мрачно резюмировала графиня, — особенно когда мужчины ведут себя недостойно. Люси, пожалуй, менее искушена, чем другие молодые женщины ее возраста и ее положения, поэтому она, наверно, расстроена больше. Но я постаралась убедить ее, что она это переживет. Так оно, разумеется, и будет.

— Бабушка, я должен с ней поговорить, — взмолился Пол. — Мне надо извиниться, объяснить все. Понимаете…

— Да? — Графиня поджала губы в ожидании его объяснений.

— Она сказала, что вы собираетесь ее увезти… в Италию, что вы хотите найти ей там мужа, который обеспечит ее всеми благами — деньгами, комфортом, положением в обществе… И мне показалось, что она не прочь уехать, выкинуть меня из головы и выйти за какого-нибудь смазливого итальянца, если он предложит ей стать хозяйкой его жалкого замка на Аппиевой дороге, что она действительно хочет только одного — сделать богатую партию, и больше ее ничего не интересует.