Хелен Майерс: Любовь и предательство

Сын надвинул пониже на глаза свою бейсбольную кепку «Детройтских тигров».

— Может, я вернусь домой на попутках. Эл Дитон сказал, что я могу пожить у него, если захочу.

Несмотря на возникшее в желудке ощущение пустоты, Тейлор не отводила глаз от ряда приближающихся лавок и складов.

— Какая приятная мысль! Принимая во внимание тот факт, что проблемы личной гигиены для него практически не существует, стать его соседом по комнате будет истинным наслаждением.

— Знаешь что, мамочка? Доживу ли я когда-нибудь до такого дня, когда у тебя не будет наготове мудрого ответа на все вопросы?

— Конечно, доживешь. Но ты станешь древним-предревним старцем, прежде чем это произойдет, compadre [1] . Как говорит твой дедушка, единственное, что я умею делать быстрее, чем выхватывать пистолет, так это болтать. Смирись с этим.

Обычно подобные замечания вызывали у Кайла невольную улыбку, но сейчас у него было слишком плохое настроение. Чтобы скрыть его, он отвернулся к окну. Она ничего не имела против того, чтобы разговор оборвался. Ей было необходимо осмотреться.

Город Редаут возник совершенно случайно, в начале 1880-х годов, когда прадед Мердока Марсдена расположился лагерем в этих краях в составе каравана фургонов, направлявшихся в Калифорнию. Местность напомнила ему африканскую землю, некогда описанную его дядей. Участник британских военных действий вооруженных сил против зулусов, этот дядя своими письмами произвел на него неизгладимое впечатление. Достаточное для того, чтобы остаться на месте, когда весь караван двинулся дальше. Достаточное для того, чтобы создать не только город, но и процветающее ранчо на земле, которой теперь владел Мердок.

Сегодня указатель на окраине Редаута оповещал, что население его составляет 914 человек, а значит, почти удвоилось по сравнению с тем временем, когда она здесь жила, и, возможно, увеличится до 916, если жители отнесутся к их возвращению хоть с малой долей того энтузиазма, который проявил ее отец. Ему казалось, что она беспокоится без причины, но у нее были основания. В прошлом она совершила свои самые большие ошибки, взваливая на себя слишком многое, влюбляясь слишком страстно, строя слишком поспешные планы, устремляясь навстречу завтрашнему дню с энергией, вскипающей из глубины какого-то бездонного колодца внутри нее. Теперь такое не повторится. Нет больше той восемнадцатилетней вспыльчивой девчонки, бежавшей из Редаута столько лет назад с разбитым сердцем и разрушенными мечтами. Она стала тридцатидвухлетней матерью трудного подростка, разведенной женщиной, отказавшейся от сомнительной, хотя и многообещающей карьеры. Она и сейчас не утратила своей энергии, как многие ее ровесники, но больше не расходовала ее впустую и не ждала слишком многого от жизни.

— Держите меня! Это и есть большая закусочная с гамбургерами? Не припомню, была ли она здесь прежде.

— Я тоже, но теперь ты знаешь, что не умрешь от голода. А вот библиотека, — добавила она, показывая на узкое кирпичное здание, стоявшее по соседству. — Набивая желудок, сможешь подумать и о пище для ума.

— Все зависит от того, долго ли придется стоять в очереди, чтобы взять книгу.

Она тяжело вздохнула, услышав шутку, уже во времена ее детства считавшуюся избитой, и окинула взглядом магазины, выстроившиеся вдоль главной улицы. Часто дело передавалось из поколения в поколение, и она без труда вспоминала имена владельцев — Грэхем, Редбурн, Йанси и Монтес, но появилось много новых заведений, по преимуществу антикварных магазинов и картинных галерей, превращающих город в своего рода художественную колонию в миниатюре. Она надеялась, что эти новые жители окажутся людьми с широким кругозором и непредвзято отнесутся к появлению среди них женщины — офицера полиции. Ее отец, казалось, не видел в этом проблемы.

Она поставила машину на стоянку рядом с невысоким жилым домом. Как и следовало ожидать, единственная в городе патрульная машина парковалась здесь. Это был белый «шевроле блейзер». Как отец добрался сюда в своем теперешнем состоянии, страшно подумать.

— Пойдем поздороваемся и заберем его отсюда домой, — сказала она.

Они подошли к полицейскому участку. Кайл всего на дюйм ниже ее собственных пяти футов и восьми дюймов. Ей крупно повезет, если в будущем году не придется смотреть снизу вверх на этого злющего щенка. Сердце ее наполнилось сожалением при воспоминании о заботливом добром мальчике, каким был ее сын, пока не попал под влияние школьных товарищей; тогда его оценки как нельзя лучше отражали его живой ум и немалые способности. Может, еще не поздно вернуть прежнего Кайла назад...