Дениз Робинс - Запретная любовь. Колечко с бирюзой [сборник]

— Это несправедливо! — воскликнула Кристина.

Все ее существо охватили страдание и страх перед будущим. «Почему, ну почему, — спрашивала она себя, — Чарльз так резко изменился к худшему?» Когда она выходила за него замуж, он был совсем другим. Если бы только он приложил хоть какие-то усилия ради того, чтобы сохранить ее любовь! Если бы только он, пусть редко, становился на ее сторону, а не позволял своей мачехе вечно вмешиваться в их дела!

У Кристины разболелась голова. Приняв ванну, она проглотила пару таблеток аспирина. Сегодня она чувствовала себя больной, совершенно задыхающейся в этой квартире. Она не любила Лондон в июне. В это время года ей всегда было здесь не по себе. Крис мысленно представила себе Корнфилд и сад, который сейчас полон ранних роз. А еще ей вспомнился Чарльз, подстригающий газон.

Интересно, что скажет обо всем этом ее брат, Джерими?

Крис была нежно привязана к брату. Сейчас его нет в Англии. Офицер военно-воздушных сил, он уже несколько лет служил где-то за границей. Джерими ничего не знал о том, сколь неудачным оказался их брак, и у Кристины все не хватало мужества написать ему и рассказать об истинном положении дел, учитывая то, что брат был одним из самых пылких почитателей Чарльза и с юных лет видел в нем героя. Именно Джерими познакомил с ней Чарльза. Что он подумает и почувствует, узнав о разводе?

Кристину пробрала дрожь.

«Надо и в самом деле положить этому конец, — сказала она себе. — Депрессия, нарастающее чувство тревоги — все это в конце концов превратит меня в настоящую психопатку».

И вдруг ей в голову пришла некая мысль: почему бы не написать историю своей жизни — во всех подробностях, какие только припомнятся? Если Джерими сможет ее понять и увидит, что побудило ее оставить Чарльза, он со временем все объяснит Джеймсу и Дилли и, быть может, даже даст им прочитать кое-какие места из рукописи. Идея эта уже казалась ей вполне реальной и захватила ее, так что в конце концов Кристина ощутила нечто похожее на возрождение духовных и физических сил, а вместе с ними и надежды в душе.

Все неприятные воспоминания обязательно надо извлекать на поверхность, очищать от них память. Да, это именно то, что необходимо. Нельзя держать подобные вещи внутри и позволять, чтобы они, словно ядовитые крысы, грызли ваше сознание. Вытаскивать их наружу и убивать — только так!

Лучше всего вести записи в форме дневника. Там будет, как говорят в суде, вся правда, ничего кроме правды. Она не допустит, чтобы в рассказе как-либо отразились личные предубеждения и пристрастия. Она будет столь же справедлива к Чарльзу, как и к себе самой, насколько бы неприятным это для нее ни оказалось!

«Я воспользуюсь пишущей машинкой, которую подарил мне Филипп, — подумала она. — Можно будет писать по несколько страничек в день и закончить все до вынесения окончательного вердикта суда. В моем распоряжении по меньшей мере полгода для работы. А потом Я передам готовую рукопись Джорджу на хранение и попрошу вручить ее Джерими, как только суд вынесет решение о разводе».

Она снова легла на кровать и некоторое время лежала, не двигаясь, с закрытыми глазами. План будущей книги уже довольно ясно вырисовывался. Наконец Кристина поднялась, отыскала машинку и решила по дороге к парикмахеру купить пачку бумаги и блокнот для стенографических записей. Пока она будет сидеть под сушкой, можно набросать кое-какие заметки в блокноте.

Я знаю, что с этической точки зрения развод — скверная штука. Знаю, что, выходя замуж за Чарльза, я дала в церкви во время венчания всевозможные клятвы, включая и знаменитую, повергающую в трепет торжественную формулу: «Пока нас не разлучит смерть…» Я эти клятвы нарушила. Разумеется, гордиться этим нельзя.

Я вспоминаю время, когда мне было около двадцати одного года. Это произошло в Шерборне, в графстве Дорсетшир, где протекала большая часть моего детства. Отец имел там хорошую практику. Мы знали всех в округе, и хотя не были богаты — папа все годы войны прослужил в медицинском корпусе сухопутных войск, — семья наша была, можно сказать, достаточно состоятельной. Моя мать заболела страшным недугом — лейкемией, которая в конечном итоге свела ее в могилу. Она умерла, когда я была еще в школе. Иногда я вспоминаю ее с такой нежностью, словно она все еще жива. Мама отличалась повышенной эмоциональностью и темпераментом — совсем как я!