Рэй Морган - Ее Валентинов день

Не замечая ничего вокруг, Макс во все глаза смотрел на маленького найденыша, стараясь уловить в его личике хотя бы малейшее сходство с Джино. Он ощутил, как сердце переполняет сладостно-горькое чувство: неужели все, что осталось после его брата, только этот карапуз?

Глядя на малыша, Макс подумал, что если отцовство будет доказано, то он воспитает ребенка как своего.

— Мальчик или девочка? — спросил он у Тайто.

— Мальчик.

Впрочем, это и так ясно. Одежда, одеяльце — все было голубого цвета.

- Имя?

- Няня мальчика говорит, что его зовут Джейми.

- Тут есть няня?! — Он наконец отвел взгляд от ребенка.

Тайто кивнул:

- Я сказал, чтобы она подождала в спальне.

Макс кивнул в ответ, потом сузил глаза.

- А где Шейла? — спросил он.

Тот в ответ лишь пожал плечами.

- Няня не знает. Говорит, что к ребенку пришла еще три дня назад. Шейла обещала вернуться через сутки, но ее нет до сих пор. И телефонного номера она никакого не оставила.

— Черт возьми! Мы не можем просто сидеть здесь и ждать!

- По словам няни, она уже собиралась вызвать полицию, но приехал я.

— Ладно. — Макс снова кивнул. — Прежде чем поговорить с властями, обратимся к местному адвокату.

Тайто вопросительно посмотрел на него:

— Значит, ты собираешься забрать ребенка?

— Конечно.

Ребенок беспокойно заворочался и захныкал.

- Кажется, он собрался зареветь, — озадаченно предположил Тайто.

— Да. Похоже, что так...

Макс в растерянности шагнул назад. Он никогда не имел дело с плачущими детьми и не был уверен в том, что хочет об этом узнать.

Тайто попробовал неуклюже пошевелить пальцами перед лицом ребенка, но тот закричал громче.

- Все равно плачет... — Мужчина беспомощно глянул на босса.

Но тот нахмурился: он тоже понятия не имел, как быть.

— Плачет. — Его взгляд в замешательстве, уставился на помощника. — А раньше плакал?

Тайто покачал головой:

— Нет, он спал.

Малыш уже заходился криком так, что у обоих отдавало в барабанных перепонках. Макс поморщился.

— Ну, и что делают, когда дети плачут? — с глупым видом спросил Тайто у своего босса, по-видимому окончательно растерявшись.

Макс нахмурился еще сильнее:

— Откуда мне знать, черт возьми!

Мужчины переглянулись, потом мрачно посмотрели на младенца. Между тем Кэрри пересекла комнату и подошла к ним. Сквозь пелену слез она едва могла разглядеть малыша. Он весь посинел от крика и надрывался так, что слушать его не выдерживало сердце. Кэрри больше не чувствовала ни страха, ни паники. Она глубоко вздохнула и встала между мужчинами.

— Не пытайтесь найти выключатель. — В ее голосе прозвучал сарказм. — У детей его нет.

Едва она подошла к кроватке, Макс вздохнул с таким громадным облегчением, словно сбросил с плеч непосильную ношу, и отступил назад, давая ей дорогу. Кэрри, собравшись с силами, посмотрела на ребенка. Копна темных кудрявых волос, покрасневшие от плача пухлые щеки, закрытые глаза, два кулачка которыми он размахивал, — этот младенец совсем не был похож на ее ангела. Душевное напряжение разом спало, и она на две секунды закрыла глаза. Потом снова взглянула на мальчика и ласково заговорила с ним:

- Привет, малыш. В чем дело? А ну-ка, давай вытрем слезы, и все у нас будет в порядке.

Услышав женский голос, ребенок перестал плакать. Большие темно-карие глаза, в которых еще стояли слезы, с любопытством уставились на Кэрри. Он всхлипнул, но продолжал смотреть так, словно она была чем-то новым и, возможно, очень интересным.

Кэрри улыбнулась. Он прелестен. Нагнувшись, она взяла его на руки, а потом, закрыв глаза, нежно прижала ребенка к себе. В первый раз за два года. Глаза щипало от слез, а в горле стоял жесткий комок. Она с трудом сглотнула, и ее губы тронула печальная улыбка.

- Ого, да ты знаешь, как с этим справиться, - уважительно произнес мужской голос рядом.

Макс пристально посмотрел на нее. Он видел, что ее охватили какие-то чувства, но не мог понять их причину.

Она кивнула, не глядя в его сторону, чтобы скрыть набежавшие слезы.

Тайто, подойдя к двери, жестом позвал Макса за собой. Убедившись, что у Кэрри все в порядке, он повернулся и направился за помощником в боковую комнату; чтобы расспросить няню.

Кэрри с нежностью качала ребенка на руках. Она баюкала его до тех пор, пока он, согретый ее теплом, не задремал. Глазки закрылись, длинные темные ресницы затрепетали, коснувшись щек, и он заснул. Кэрри поцеловала его в лоб и принялась тихо напевать мотив без слов. Она слишком долго пыталась избегать детей, надеясь избавиться от боли, которую приносили воспоминания о дочери. Оказавшись в такой неожиданной ситуации, она обнаружила, что душа ее блаженствует. И когда в комнату вернулись мужчины, так не хотелось отрывать глаза от спящего малыша. Важнее всего сейчас было плыть в этом волшебном потоке обновленных чувств и наслаждаться ими.