Лианна Уилсон: Четвертый жених

— Что такое?

Она подняла голову, и он увидел, что лицо ее покраснело от смеха. В конце концов, его смокинг не пострадает от черных разводов туши, а нос — от удара. С другой стороны, если это истерика, может быть, следует позвать врача?

— Энни, что означает ваш смех? — Грант присел на соседнее кресло. — Вы не расстроились? Если бы вы знали, какое это для меня облегчение…

Энни глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Она больше не смеялась.

— Господи! Не могу поверить, что это случилось снова!

Энни переполняла боль, но она справилась с накатывающей истерикой. Два предыдущих неудачных опыта научили ее держать себя в руках.

— Все! Дальше ехать некуда! — Энни снова засмеялась.

Брат Гриффина коснулся ее колена, в его глазах светилась неподдельная тревога по поводу ее душевного состояния.

— Я рад, что вы ко всему отнеслись с юмором…

Если бы он только знал, как она хотела треснуть по голове сначала своего жениха… бывшего жениха, а потом и его братца. Но к чему эти пустые угрозы? Энни сжала кулачки. О боже! Дважды, дважды мужчины, которых, как ей казалось, она любила, выставляли ее на посмешище перед всеми жителями городка. И вот опять! Но плакать она не станет, в прошлые разы она пролила столько слез, что можно было бы победить засуху во всем западном Техасе. На этот раз она возьмет себя в руки и найдет достойный выход из ситуации.

Выхватив шелковый халат из рук Гранта, она поспешно надела его и затянула пояс, несмотря на то, что ее руки отчаянно тряслись.

— Я рад, что вы восприняли все таким образом, — осторожно начал Грант. — Признаюсь, я очень волновался. Особенно после того, как вы поцеловали меня… — Грант был вынужден откашляться. — В смысле… когда вы думали, что я Гриффин… Я решил, что вы любите его…

Энни почувствовала, что краснеет, что жаркая волна накрывает ее с головы до ног. Мой бог! Что я натворила?! Она пожалела о том, что не может сию же минуту исчезнуть, раствориться, провалиться сквозь землю. Она целовала этого мужчину, приняв его за своего жениха! И что самое ужасное, она чувствовала, как от неконтролируемого возбуждения поджимаются пальцы у нее на ногах. Ничего подобного она не чувствовала ни с Гриффином, ни с предыдущими женихами.

Энни поняла, что столкнулась с новой проблемой, которая ужаснула ее даже больше, чем перспектива в третий раз предстать униженной перед друзьями и знакомыми. Разве у нее не зародилось смутное подозрение, что целует она не своего жениха? Ведь с Грантом она почувствовала то, что только мечтала почувствовать с Гриффином. Энни прикусила губу, отказываясь признать очевидное.

Она склонила голову набок и стала внимательно изучать мужчину, назвавшегося Грантом, братом-близнецом ее жениха. Может, все-таки это дурацкий розыгрыш Гриффа? У этого мужчины были такие же темные, почти черные, чуть волнистые волосы, в которые так и хотелось запустить пальцы. Глаза… Похожие — и все же другие. Глаза Гриффина были лукавыми и даже нагловатыми, а у этого человека жесткий, умный и проницательный взгляд. Вспомнив, как его тело прижималось к ней, Энни подумала, что оно великолепно натренировано и он вполне смог бы сняться для рекламы спортивного клуба, в то время как Гриффин был… более хлипким, что ли.

Энни вспомнила, как этот мужчина ответил на ее поцелуй, и у нее подогнулись колени.

— Мне нужно сесть.

— Сюда. — Грант в одно мгновение оказался на ногах.

Он бережно усадил ее в кресло, с которого только что вскочил. Одной рукой он придерживал ее под руку, другой обвил талию. Почувствовав, что не в силах сдержать дрожь возбуждения от его прикосновения, Энни разозлилась. Она пристально посмотрела в лицо жениха. Нет, не жениха, а Гранта, брата Гриффина.

Как же ей хотелось вышвырнуть его за дверь с его неуместной заботой. Впрочем, она прибережет свою злость для Гриффина. Если еще когда-нибудь его увидит.

Ей не нужны унизительная жалость и забота Гранта. Все это она уже имела дважды от знакомых и соседей и снова будет иметь в избытке в течение ближайших недель и даже месяцев. Энни поежилась, вспомнив, как друзья и любящие совать нос не в свое дело соседи непрерывно угощали ее пирожными и запеканками, зазывали на барбекю и просто в гости, демонстрируя понимание и заботу. Они разговаривали с ней почти шепотом, похоронными голосами, убеждая, что она непременно встретит другого мужчину. Но она знала, что за ее спиной они перешептываются о том, что ее не иначе как сглазили, и бросали в ее сторону жалостливые взгляды.