Пенни Джордан: Восточные грезы

— Надеюсь, мы сегодня вместе поужинаем, — сказала Майя. — Но сейчас я думаю, тебе хотелось бы немного отдохнуть и побродить по городу, прежде чем мы начнем обсуждать наши дела.

— Такой план меня вполне устроит, — ответила Натали, вспомнив об одном месте, где ей действительно хотелось бы побывать.

Полуденный осенний туман окутал город. Вместе с туманом пришли печаль и меланхолия, таившиеся под веселой карнавальной маской, которую Венеция так охотно надевала для всех, кто не хотел знать ее секретов. Натали направлялась к стоянке катеров, чтобы доехать до маленькой стеклодувной фабрики. Она случайно обнаружила ее много лет назад еще в свой первый визит сюда. Красота маленьких флакончиков тогда просто заворожила ее. И теперь из каждой своей поездки она привозила по одному неповторимому стеклянному чуду.

Она пересекла площадь и заметила, что идет по следам мужчины, которого видела тогда перед отелем. Что заставило ее вспомнить о нем? Не то ли странное предчувствие, что она снова может встретить его, после одного случайного взгляда, которым он ее удостоил? Когда она, можно сказать, уже стоит на пороге своего брака. Мечтать о высоком красивом мужчине, промелькнувшем на улице; было откровенно глупо. Так почему же она не может выбросить его из головы?

— О, синьорина, вы с каждым разом все хорошеете. — Старик Марио подарил ей широкую улыбку.

— А ваши похвалы с каждым разом становятся все более щедрыми. — Натали рассмеялась. Ее глаза, слово глаза ребенка перед Рождеством, притягивали длинные ряды полок, на которых стояли произведения стеклодува.

Марио повернулся, и она уже сделала шаг, чтобы последовать за ним, когда его сын остановил ее.

— Знаете, в этот раз у нас есть кое-что особенное для вас. Это работа моего отца. Думая о вас, он испытал необычное вдохновение…

Натали попыталась скрыть свое разочарование. Она была настроена сама сделать свой выбор, но разве она могла обидеть старого Марио.

Исчезнув на целую вечность где-то в задней комнате, Марио вернулся, держа в руках небольшую коробку.

— Вот, — сказал он, торжественно вручая ей свой дар.

Натали, выдавив из себя улыбку, открыла коробку и осторожно развернула вощеную бумагу. Сначала она могла видеть только радужную игру красок, соединенных между собой золотыми нитями. Она никогда еще не видела такого сверкающего изобилия цветов.

— Возьмите его в руку, — сказал Марио.

Натали осторожно вынула флакончик из коробки.

— Теперь смотрите.

У нее перехватило дыхание. Стекло искрилось, словно внутри него пульсировала невиданная жизненная сила.

— Что… что это? — спросила она восторженным шепотом.

— Алмазное стекло, приготовленное по очень старому и сложному рецепту. Мы больше не используем его, потому что не так легко найти нужные ингредиенты, к тому же эту смесь нужно долго выдерживать в земле, потом нагревать особым способом, что бывает небезопасно и для мастера и для изделия. Как гласит легенда, этот рецепт был похищен у одного восточного калифа, и додж разрешал им пользоваться только для изготовления его собственной посуды.

— Как красиво…

— Возможно, это последнее изделие, выполненное по старинному рецепту, и мой отец сделал его специально для вас. Говорят, когда человек с чистым сердцем держит его в своих руках, он сверкает и переливается всеми цветами радуги, но когда тот, кого обуревают дурные страсти, касается его, все краски исчезают и стекло становится холодным и бесцветным.

Марио быстро сказал что-то по-итальянски. Его сын перевел:

— Отец говорит, что когда бы вы ни коснулись этого флакона, вы всегда будете вспоминать о чистоте вашего сердца и об истинной красоте, которая всегда идет изнутри. Возможно, это укрепит ваш дух и согреет сердце в нелегкие минуты жизни.

Слезы подступили к глазам Натали. Старик стеклодув словно прочитал ее мысли.

Было уже поздно, когда Натали наконец покинула фабрику. Она посмотрела на часы и увидела, что у нее только и осталось времени, чтобы успеть добраться до отеля к назначенному сроку.

Но, как только она зашла в отель, выяснилось, что есть более важный повод для беспокойства, чем ее опоздание. Майя сидела на широкой кожаной софе, ее забинтованная правая рука висела на перевязи.

— Она поскользнулась и, уронив стеклянную вазу, порезала руку, — объяснил Говард.

— И теперь мы в ужасном положении, — вздохнула Майя. — У нас был звонок от одного клиента — еще перед тем как я упала, — он заказал номер на ночь. Он игрок в поло, и его старая травма неожиданно дала о себе знать. Он хотел, чтобы ему сделали массаж — глубокий мышечный массаж, который рекомендован при старых травмах. Ты мне его показывала.