Пенни Джордан - Магия пустыни

Он повернул голову и протянул кому-то руку.

Сэм увидела женщину в белом платье и легкой шляпке. Женщина была беременна. Вере обнял ее и, наклонившись, чтобы поцеловать, бережно опустил другую руку на ее живот.

Сэм почувствовала, что сейчас ей станет плохо. Не имея сил смотреть, она повернулась и бросилась прочь.

Сэм не знала, сколько просидела в саду. Ее била дрожь, в голове ощущалась какая-то странная пустота. Пустота в голове, но тяжесть на сердце.

Был ли Вере все еще со своей женой? Все так же он покачивал ее в своих объятиях, и его рука все так же лежала на этой естественной женской округлости, несущей новую жизнь, которую они сотворили вместе? Зубы Сэм начали стучать, но совсем не о холода.

На тропинке послышались легкие шаги. Должно быть, Масири.

Сэм обернулась и вскочила, кровь отлила от ее лица. На тропинке стояла жена Вере.

— Извините, я, наверно, испугала вас. — У женщины был мягкий музыкальный голос и теплая искренняя улыбка. — Я увидела вас в саду, и мне ужасно захотелось поговорить с вами. Вы ведь тоже из Англии, верно?

Сэм кивнула, не в силах сказать ни слова.

— Мне не следовало бы этого, конечно, делать. — Она смущенно улыбнулась. — Знаю, Вере бы этого не одобрил, но мне было так любопытно, что я просто не могла устоять.

Сэм чувствовала себя так, словно забрела в какой-то нереальный мир.

— Это… Это естественно, что вам любопытно.

— Я буквально на минутку. — Она положила руку на свой живот. — Вере все беспокоится, что у меня могут начаться роды раньше времени. Кстати, меня зовут Сади. И я надеюсь, мы будем друзьями.

Друзьями!

Сэм ошеломленно смотрела на нее. Она никогда, никогда бы не могла стать подругой жены Вере, это просто убило бы ее. Как могла быть его жена так любезна с ней? Если только… если только она ничего не знала.

— Я лучше пойду, — сказала Сади. — Не хочу, чтобы Вере пришел и застал меня здесь.

Сэм смотрела ей вслед и чувствовала, что вся дрожит.

Нужно немедленно получить свой паспорт и выбраться отсюда! Она должна избавить себя от этой невыносимой боли и столь же невыносимого чувства вины за то, что спала с мужем Сади. Ей не нужно долго укладываться, вещей у нее почти нет, не собирается же она брать с собой то, что купил ей Вере!

Где Вере сейчас? Со своей женой? Шепчет ли он ей те же слова любви и страсти, что шептал ей? Она должна пойти к нему и потребовать назад свой паспорт, и теперь ей нечего бояться, что он начнет ее отговаривать. Скорее почувствует облегчение, если она уедет.

Сэм вернулась в комнату и попросила Масири передать Вере, что ей срочно нужно его видеть.

Тот факт, что он пригласил меня в офис, говорит сам за себя, думала Сэм, глядя на Вере, сидящего за столом перед кипой бумаг.

Вряд ли можно было выразить яснее, что все между ними кончено. Несмотря на боль, в ее душе проснулась и гордость, посылая поток спасительного гнева.

— Не беспокойся, Вере, — начала она, — я пришла не упрашивать тебя взять меня в постель или напоминать о том, что ты говорил, когда я была больна.

Она увидела, как напряглись мышцы на его скулах.

— Все, что мне от тебя нужно, — это мой паспорт.

Вере посмотрел на нее. Что-то на мгновение заставило потемнеть его глаза, перед тем как он отвел взгляд.

— С моей стороны, конечно, было глупо думать, что я успела надоесть тебе со своей непрошеной любовью, ты избегал меня последние два дня по другой причине. Вернулась твоя жена. Странно, что я не догадалась, что ты женат.

Она любила его. И Вере знал это, потому что теперь знал ее. Он знал, что, не испытывая любви к мужчине, Сэм не смогла бы отдать себя так, как она отдала себя ему.

Нескончаемая острая боль пронзила его. Но он должен выдержать это.

— Твоя жена Сади приходила познакомиться со мной. — Сэм горько усмехнулась. — Похоже, я ей понравилась. Она хотела бы, чтобы мы подружились.

Чтобы прекратить ее боль, он мог сказать, что Сади вовсе не его жена, а жена Дракса. Чтобы прекратить свою боль, он мог обнять ее и сказать, что она та единственная, кого он любил и кого будет любить всегда.

И чтобы преодолеть бездну, отделяющую его прошлое от наполненного любовью будущего, он должен пройти мимо образа, что засел в его сознании, образа мертвого тела его матери, ее застывшего в неестественном спокойствии лица.

Только Вере знал, сколько раз в течение долгих часов он был близок к тому, чтобы представить на этом месте лицо Сэм. Его память начала изменять черты матери, превращая ее лицо в лицо другой женщины. Вере содрогнулся.