Лавиния Бертрам - Поверить в счастье

Мигель провел рукой по волосам и пожал плечами.

— Я не отказываюсь от своих слов.

— Но ты же переспал с другой!

— Нет! Я ни с кем не спал.

— Тогда почему ты женишься?! — крикнула Рина. — У тебя что-то не сходится.

Мигель вздохнул.

— На ком ты женишься? — не дожидаясь ответа, перешла в наступление Рина. — Кто эта женщина? Как ее зовут? Ты познакомился с ней в Хьюстоне?

— Успокойся. Ты ее не знаешь.

— Разумеется, — бросила она, с трудом подавляя желание швырнуть в него чем-нибудь тяжелым, исцарапать это застывшее лицо-маску или даже вонзить нож в черное сердце.

— Ее зовут Рафаэлла Саморано.

Испанка или чилийка. Дочка какого-нибудь богача, занимающегося контрабандой наркотиков или торговлей оружием.

— Когда же ты успел с ней… сойтись?

— Я знаю Рафаэллу почти двадцать лет. Она дочь друга моего отца.

— Знаешь двадцать лет, а теперь вдруг решил, что еще и любишь?

Мигель цинично усмехнулся.

— Любовь здесь совершенно ни при чем.

Он произнес слово «любовь» так, как будто это было грязное ругательство. Они никогда не говорили о любви, но Рина обожала Мигеля и надеялась, что он разделяет ее чувства хотя бы в некоторой степени. Она надеялась, что эти чувства окажутся достаточно крепкими, чтобы они поженились и создали семью, заботясь прежде всего об интересах ребенка, но, похоже, ошиблась.

— Если ты не любишь эту женщину, то почему женишься на ней?

— Пора.

Она судорожно сглотнула подступивший к горлу горький комок.

— Ты говоришь об этом браке, как о чем-то давно запланированном.

— Так и есть.

В голове у нее вдруг зашумело, к щекам прилила кровь, а ноги сделались ватными. Она покачнулась.

Мигель подхватил ее за руки.

— Ты в порядке?

Что за вопрос? Уж не свалился ли он с Луны? Как она может быть в порядке? Он только что сообщил, что собирается жениться на другой, что брак давно числится в его перспективном плане, и после всего этого интересуется ее самочувствием! А кем же она была для него? Шлюхой?

— Отпусти… меня, — процедила Рина сквозь стиснутые зубы. — Слышишь? Отпусти меня.

Он вспыхнул от негодования, задетый ее тоном, но убрал руку и воздержался от реплики. Потом отступил.

Рина смотрела в лицо человека, бывшего для нее самым близким и самым дорогим, и никак не могла поверить в реальность происходящего.

— Позволь кое-что уточнить. Ты всегда знал, что женишься когда-нибудь на этой женщине?

Голубые глаза полыхнули гневом и тут же сузились. Мигелю явно не понравился заданный в лоб вопрос, но и не ответить он не мог. Не имел права. К тому же гордость не позволяла представителю семьи Гомес опускаться до лжи.

— Да.

— Тем не менее это не помешало тебе соблазнить меня и затащить в свою постель. Ты пользовался мной, как продажной девкой, прекрасно зная, что наши отношения никогда не будут чем-то большим, так?

Он снова отступил, словно опасаясь, что получит пощечину.

— Ты не права. Мы были любовниками. И я ничего тебе не платил. Нам обоим было хорошо.

— Было…

— Было.

Рина потерла виски, но боль не уходила, в голове шумело, как будто по ней стучали деревянным молотком.

— Почему… — Рина облизала пересохшие губы. — Почему ты занимался со мной… этим? — Она не смогла произнести слово «любовь». — Зачем тебе это понадобилось… сегодня?

Мигель отвернулся.

— Я… ничего не смог с собой поделать.

Этому она поверила. Поверила, потому что и сама с самого начала ничего не могла поделать с собой. Мигель стал ее первым мужчиной. Рина сопротивлялась на протяжении трех месяцев, а потом сдалась. Вспыхнувшая страсть испепелила все барьеры. Она никогда ни о чем не сожалела. Мигель заботился о ней, и иногда ей даже казалось, что ее любят.

— Не верю, что ты хочешь со мной расстаться.

— Пора, — повторил Мигель, словно это все объясняло.

— Пора жениться на женщине, на которой ты собирался жениться всю свою жизнь?

— Да.

Рина только теперь заметила, что стоит совершенно голая перед мужчиной, который, более года деля с ней постель, знал, что никогда не женится на ней, что их отношения — всего лишь приятное времяпрепровождение. Боже, какой стыд!

Она повернулась и направилась в ванную, где на крючке висел ее белый банный халат. Вернувшись через пару минут в спальню, Рина обнаружила, что Мигеля уже нет. Нет не только в спальне, но и в квартире вообще.

Некоторое время она стояла в маленькой прихожей, стараясь свыкнуться с мыслью, что он ушел навсегда, но мозг не воспринимал ее. Потом тишина опустевшей квартиры словно трансформировалась в нечто материальное, в нечто такое, что навалилось на плечи, и Рина медленно опустилась на колени. Силы оставили ее, и слезы — жгучие, соленые — потекли по щекам.