Лавиния Бертрам: Поверить в счастье

Несколько минут Рина просто лежала, потом осторожно поднялась. Выпрямилась. Посмотрела на себя в зеркало и тяжело вздохнула. Ничего не поделаешь, придется привыкать к новому состоянию. Она закрыла глаза.

Как же такое могло случиться? Мигель всегда был осторожен. Сбой цикла в прошлом месяце насторожил ее, но не обеспокоил — всякое бывает, — но, когда Рина проснулась позапрошлой ночью от жара и затрудненного дыхания, тревога усилилась. Поначалу Рина приписала неприятные симптомы простуде, но потом решила все же посетить врача.

С ней явно творилось что-то неладное, появилось ощущение усталости, а когда Мигель объявил, что должен срочно уехать, она даже расплакалась. Впервые за долгие годы.

Сначала Рина решила посоветоваться со своей самой близкой подругой Кристиной, молодой, однако всякое уже повидавшей женщиной, советы и рекомендации которой обычно сводились к простой, но емкой формуле «надейся на лучшее и готовься к худшему». Однако, поразмыслив, она решила, что бить в барабаны еще рано, а делать надо то, без чего не обойтись в любом случае.

Тем не менее, когда улыбающийся врач сообщил, что она скоро станет матерью, Рине стоило немалых усилий поблагодарить его, выслушать поздравления и не упасть в обморок. Словно в тумане, она вышла на улицу, взяла такси, доехала до старой восьмиэтажки, где любовник снимал ей небольшую двухкомнатную квартиру, и, поднявшись к себе, упала на кровать.

Где же ты, Мигель?

Конец апреля выдался в Нью-Йорке непривычно жарким. Столбики термометров упрямо ползли вверх, явно вознамерившись побить все прежние рекорды, к волшебным весенним ароматам все чаще примешивался запах смога, а люди, еще не успевшие отвыкнуть от недавних моросящих дождей, уже страдали от духоты и с опаской ждали наступления лета.

Рина грустно вздохнула. Беременность еще не изменила ее фигуру, так что она вполне могла надеть что-нибудь легкое, но пройдет еще месяц-другой, и положение изменится. Некоторые женщины с успехом скрывают свое «интересное положение» едва ли не до родов, но в ее бизнесе такое невозможно. Не выходить же на сцену в балахоне! Может быть, сменить репертуар?

Она улыбнулась своему отражению в высоком, от пола до потолка, зеркале. Облегающее платье цвета морской волны подчеркивало достоинства гибкой фигуры с тонкой талией, соблазнительными бедрами и изящной грудью. Именно внешность, а отнюдь не талант, сыграла решающую роль на начальном этапе ее артистической карьеры.

Рина улыбнулась, вспомнив, как приехала в Нью-Йорк три года назад. В первые месяцы денег едва хватало на оплату жилья и полуголодное существование. Вечером — работа в ночном клубе, днем — поиски того, кто оценил бы ее дарование. Как она радовалась, когда ей предложили малюсенькую роль! Потом пришел большой успех — главные роли, выгодные контракты, поклонники…

Впрочем, что толку в воспоминаниях. Растравляя старые раны, делу не поможешь. Былой триумф не прикроет от коварного удара судьбы. Сейчас, стоя перед зеркалом, Рина Роуз чувствовала себя не известной актрисой и Любовницей аргентинского магната Мигеля Гомеса, а девчонкой, воспитанной в строгой католической семье, где секс вне брака рассматривался как величайший грех.

Где же ты, Мигель?

— Ты чудесно выглядишь, моя сладкая.

Рина обернулась. Как всегда, от одного звука его низкого, чуть хрипловатого голоса по спине у нее пробежал волнующий холодок.

— Мигель! Ты вернулся!

Он вошел совершенно неслышно, воспользовавшись собственным ключом, и теперь стоял в дверном проеме — высокий, мужественный, с черными как смоль волосами и резко выделяющимися на смуглом лице голубыми глазами. Встретив его взгляд, Рина забыла обо всем на свете: о своей беременности, о срывающемся контракте, о недомогании, о терзавших ее страхах и сомнениях. Мигеля не было двенадцать дней, а ей казалось — прошла целая вечность.

Пролетев через комнату, Рина бросилась ему на грудь.

— Как же я по тебе соскучилась!

Он обнял ее и прижал к себе, но остался при этом каким-то странно напряженным.

— Мы не виделись всего две недели. У тебя просто не было времени соскучиться.

Его слова напомнили ей о разговоре, состоявшемся накануне отъезда Мигеля в Техас. Он вновь потребовал, чтобы она оставила сцену, доказывая, что карьера актрисы — удел тех, кому не повезло встретить настоящего мужчину. Собственно говоря, тема эта возникала регулярно с тех самых пор, как они около года назад стали любовниками. Его просьбы и требования каждый раз натыкались на ее категорический отказ. Рине требовались деньги, чтобы обеспечить семью, о существовании которой Мигель даже не догадывался.