Натали Де Рамон - Рыцарь моих снов

Я послушно выпила, не отдавая себе отчета, что это, кларет или коньяк.

— Ваш замок, мадемуазель де Бельшют, колоссальная историческая ценность. Один из немногих, которые из глубины веков дошли до нас в почти первозданном виде. Здесь никогда не производились ни археологические раскопки, ни подробные изыскания. Министерство культуры очень заинтересовано в сохранении замка Бельшют для грядущих, так сказать, поколений и досконального изучения. Как вам известно, баронесса, я имел честь беседовать об этом с вашим досточтимым родителем, бароном де Бельшютом, и он соблаговолил выразить известный интерес к данному предложению, но, увы…

Велеречивый Дюлен развел руками. Его голос и жесты завораживали.

— Позвольте мне заметить, дорогая баронесса, содержание такого значительного памятника старины в достойном состоянии обходится недешево, поэтому Министерство культуры готово взять эти расходы на себя, погасив задолженности, а также обеспечить материальной поддержкой другие, так сказать, объекты филантропической деятельности мсье барона, как-то: люанвильскую гимназию, клуб ревнителей виноделия, сохранить стипендии Бельшютов для юных талантов биофака Лионского университета, традиционный ежегодный Капустный праздник, профинансировать переиздание ряда книг мэтра де Бельшюта, а также обеспечить достаточной рентой и определенными полномочиями вас, как его наследницу. Вы могли бы сохранить за собой какой-нибудь флигелек, чтобы после полярных экспедиций и многотрудных изысканий в пингвинистической области отдыхать, так сказать, среди родных стен, а также занять достойное место почетного директора, или, скажем, хранителя Бельшюта, или…

— Вы чиновник от культуры? — наконец-то поборов гипнотизм Дюлена, спросила я.

— Помилуйте, мадемуазель де Бельшют, я всего лишь скромный торговец недвижимостью, но считаю высокой честью выполнить поручение министерства. Видите ли…

— Извините, мсье Дюлен, что перебиваю. Скажите прямо, вы хотите, чтобы я сию же секунду продала вам наш замок?

— Не мне, мадемуазель де Бельшют, помилуй Бог! И речь вовсе не идет о продаже, лишь о передаче государству. Бельшют не просто некое строительное сооружение, это культурное наследие Франции, да что там Франции — всего человечества! Замок нуждается в реставрации и в заботе!

— И поэтому вы считаете уместным говорить об этом сейчас? Мое личное горе — ничто по сравнению с культурными запросами человечества?

— Еще рюмочку кларета, баронесса?

От его наглости я опять лишилась дара речи.

— Мне вполне понятны ваши чувства, мадемуазель де Бельшют. На первый взгляд столь прозаические темы действительно кажутся неуместными и оскорбительными отчасти. Но лишь на первый взгляд. Вы сами почувствуете себя увереннее, дорогая баронесса, зная, что государство готово протянуть вам руку помощи в столь трудную для вас минуту. Я вполне разделяю ваше нежелание расставаться с замком, но ведь этого-то как раз и не произойдет! Министерство культуры — лучший и самый достойный преемник из всех возможных покупателей. Уверен, их у вас будет немало, поэтому дерзнул…

— Отложим этот разговор, мсье Дюлен. — Я приподнялась с кресла и тут же плюхнулась обратно. Окоченевшие в туфлях ноги не держали меня. — Я не могу принять сейчас никакого решения: завещание еще не оглашено. Кто знает, как распорядился замком мой отец?

— Не думаю, чтобы у барона были другие наследники, кроме вас, мадемуазель, — заявил торговец недвижимостью, скептически рассматривая мои колени.

— Завещание будет оглашено завтра после похорон. — Эти слова произнес мой голос, но он определенно не принадлежал мне! — Тогда и узнаем.

— В таком случае, надеюсь, вы не откажете мне в аудиенции послезавтра, баронесса де Бельшют?

Я кивнула и показала на дверь. Дюлен церемонно распрощался и ушел, беззвучно затворив тяжелую дверь за собой. Я подышала на руки, передернула плечами, потопала ногами. Выпить еще, что ли? А я не сопьюсь? Ладно, от одного глотка не будет хуже. Я протянула руку и коснулась бутылки. Ледяная! Холоднее, чем моя рука. Я потрогала другую. То же самое. Все ясно: я пью все холодное, потому и не могу согреться.

Что ты там застряла, маленькая пьяница? Папина шутливая интонация и папин ласковый голос. Я соскучился!

Дверь за моей спиной заскрипела. Я обернулась. Она начала открываться! Папа!

Так все-таки это сон! Цветы, скорбные лица, песнопения, индюк, торгующий недвижимостью… Этого же не может быть! Папа сейчас войдет, заговорит со мной, а потом я проснусь в своем спальнике в полумраке антарктической станции. Оденусь, выпью кофе, возьму видеокамеру и отправлюсь наблюдать за моими пингвинами. Да, обязательно кофе! И хорошо бы его принес на подносе Герен, чтобы все было, как дома…