Дебби Макомбер: Список Ханны

На третью неделю Харви позвонил после десяти вечера в таком возбуждении, что я с трудом мог понять, о чем идет речь.

— Переключите на тринадцатый канал, — наконец понял я, когда он стал медленно выговаривать по слогам, как будто я был двоечником.

Я включил телевизор в тот момент, когда рекламный ролик подходил к концу, тот самый, снятый якобы в период шестидесятых, который доставил Мэйси столько неприятностей. Увидев ее в том нелепом наряде, я почувствовал, как у меня учащенно забилось сердце.

— Видите ее? — спросил Харви.

— Вижу.

— Прекрасно выглядит, правда?

Я кивнул, как будто он мог увидеть мое лицо. Но он и так понимал, что я сейчас чувствую. Я так жаждал ее увидеть, что готов был заползти в ящик телевизора, если бы мог там ее найти.

— Плохо без нее? — спросил он непривычно мягким тоном.

— Даже и не предполагал, что так может быть. А как вы?

— Она надоедливая, — он тяжело вздохнул, — но вот что… Никогда не думал, что скажу это: без нее ужасно одиноко, место просто как вымерло.

— По крайней мере, у вас есть Сэмми.

— Можете приехать и забрать его, — ввернул он, — он весь ваш.

Он покривил душой, и мы оба понимали это.

— Нет. Пусть останется с вами.

— Сэмми — хорошая компания, но он проводит половину времени у дверей Мэйси и скулит, он так скучает без нее и этих проклятых кошек. Никогда его таким не видел.

Я сам готов был заскулить.

— Завтра приедете? — спросил Харви.

Я расправил плечи и твердо сказал:

— Нет.

— Почему?

— Ее там нет, верно?

— Пока нет.

— Тогда не вижу смысла приезжать.

Моя дружба с Харви могла быть важной причиной для приезда, но я предпочитал общение с ним по телефону. Мне было больно приезжать в этот дом.

— Позвонить вам, когда она появится?

Я немного подумал над его предложением.

— Нет, не думаю. Я искал ее. Теперь очередь за Мэйси.

— Нет? — Он явно не поверил. — Что с вами творится, мальчик мой?

Во-первых, мне не понравилось его обращение. Во-вторых, Мэйси ясно дала понять, что не любит меня. Если бы она меня любила, то смогла бы перешагнуть через все условности. Значит, наши отношения в дальнейшем не имели смысла.

— Я сделал все, что мог, Харви. Мэйси не захотела стать частью моей жизни, и лучше оставить ее в покое.

— Но она любит вас, — заспорил он, — но боится. Она еще никогда никого так не любила.

— Но я-то любил, — напомнил я.

Я хорошо знал, что и Ханна по-настоящему любила меня. Мэйси могла думать, что любит меня, но ее действия говорили об обратном.

— Дайте девушке еще один шанс, — попросил Харви.

Я улыбнулся его попытке защитить ее. Он мог спорить сколько угодно, но все его аргументы были биты, поскольку Мэйси исчезла и не хотела появляться.

Я уверял Харви, что между мной и Мэйси все кончено, но тем не менее просидел несколько часов перед телевизором, уставившись на экран, переключал каналы и искал повторение рекламного ролика с Мэйси. Только бы снова ее увидеть.

Уязвленное самолюбие подстегивало меня. Чтобы доказать, что я готов забыть Мэйси, я пошел на свидание вслепую и даже провел приятно время с женщиной по имени Кэрри, подругой Мелани, жены Патрика. Кэрри была очень милой и привлекательной, но, к сожалению, она не была Мэйси. Она с готовностью весело смеялась, но не вызвала во мне ответный смех. Мое сердце не дрогнуло. Кэрри ведь не пыталась накормить меня кормом для кошек и не притащила уличного пса домой, чтобы взять под свой кров и защиту.

Одного свидания мне хватило, чтобы я понял, что не забыл Мэйси и не смогу жить без нее дальше, как надеялся.

Меня беспокоило, что она так и не закончила настенную роспись в офисе. Каждый раз, проходя мимо по коридору, я смотрел на джунгли, на всех этих забавных попугаев, маленького жирафа и думал о Мэйси.

Все в ее жизни тоже напоминало неоконченную картину. Благие намерения, но ни одного дела, доведенного до конца. То одно, то другое непрерывно отвлекало ее от завершения. Видимо, это перешло и на отношения с людьми, и я был для нее еще одним незавершенным проектом, брошенным вместе с фреской.

Может быть, причина кроется в ее детстве? В наших продолжительных телефонных разговорах, когда мы болтали обо всем по нескольку часов, она всегда неохотно рассказывала о семье. Домашние проявляли мало терпения к необычному складу ее характера, ее оригинальности. И не интересовались ее занятиями. Единственным человеком в семье, понимавшим ее, была бабушка. Я тоже полюбил Мэйси, такую изменчивую и импульсивную, но не мог докопаться до истинной причины того, что заставляло ее бросать неоконченными все свои проекты. Почему уходила от людей, боясь серьезных отношений?