Мишель Дуглас - Дарящая праздник

Ее охватило отчаяние. Она пыталась прогнать страшные образы, проносящиеся в ее сознании.

— А теперь ты отказываешь себе в праве родить ребенка только потому, что винишь себя в его смерти.

Кэсси неистово замотала головой, чтобы не отвернуться и не закрыть лицо руками.

— Прекрати, Сол!

— Нет.

Нет? Ее охватил гнев.

— А что, если я не могу иметь детей? Что тогда? — Было темно, но она почувствовала, что он протянул к ней руку. — Не прикасайся ко мне! — бросила она ледяным тоном.

— Я скажу тебе одну вещь, Кэсси. Ты трусиха, если считаешь, что не можешь вернуться к нормальной жизни но этой причине. Ты боишься жить, Кэсси.

Внутри у нее что-то лопнуло. Ее переполняла такая сильная ярость, что она ничего не видела сквозь се пелену. Она изо всех сил толкнула Сола в грудь, и он покачнулся.

— Ты думаешь, что все знаешь, Сол, но ты ошибаешься. — Ее губы дернулись, — Ты не знаешь, как я, истекая кровью, притащилась в больницу в три часа ночи? У тебя и на это есть ответ?

Еще один толчок.

— Откуда тебе знать, что Брайан столкнул меня с лестницы и я сломала руку? — Она услышала, как Сол резко вдохнул, и снова его толкнула. — Ты не можешь знать, что после этого у меня случился выкидыш.

— Боже мой, Кэсси…

— Что? Нет ответа? Ты это хотел услышать, не так ли? — Сол попытался приблизиться к ней, но она снова отпихнула его. — Ты не знаешь, какие ужасные слова я бросила Брайану в лицо в то утро. Слова о том, как он убил нашего ребенка. — Она грубо рассмеялась. — Ребенка, которого он сначала мне подарил, а затем у меня отобрал. Ребенка, о существовании которого он не знал до этого момента. — Ребенка, которого он защищал бы ценой своей жизни, если бы знал о ее беременности. Если бы она рассказала ему раньше… — К горлу подступила тошнота. Она тяжело сглотнула. — И ты не знаешь об инфекции, которую я подхватила в больнице, о том, что я чуть не умерла… о том, что я не присутствовала на похоронах Брайана и как я была этому рада!

За каждой фразой следовал сильный толчок в грудь Сола, и вскоре у нее не осталось сил. Тяжело дыша, Кэсси закрыла глаза. Когда она их открыла, из-за облака выглянула луна, и она обнаружила, что Сол сидит на земле возле забора.

У нее вытянулось лицо. Неужели она сбила его с ног? Ей стало стыдно. Она протянула Солу руку и помогла ему подняться.

— Прости меня.

— Кэсси, я…

— Я не хочу об этом говорить. — Она отвернулась.

— Ты не можешь вот так уйти — после всего, что мне рассказала…

— А что ты предлагаешь? Остаться тут и слушать твои нотации о том, как мне теперь жить?

Сол покачал головой.

— Нет, твоего ребенка этим не вернешь.

— О моей беременности никто не знал. — Это окончательно подкосило бы Паркеров. — Я буду тебе очень признательна, если ты никому об этом не скажешь.

Сол провел рукой по волосам, затем кивнул. Вздохнув, Кэсси повернулась, чтобы уйти.

— Кэсси?

Она остановилась, но не обернулась, ее мышцы налились усталостью, словно перед этим она пробежала марафонскую дистанцию. Сол подошел к ней. Она чувствовала тепло его тела, но он не прикасался к ней.

— Мне очень жаль твоего ребенка, Кэсси…

Его слова пробудили образы, которые она гнала от себя все это время. Ей хотелось закрыть уши, но руки были слишком тяжелыми. Ей хотелось убежать, но ноги не слушались.

Ее ребенок. Эти слова пронзили ей сердце. Сейчас она могла бы впервые отмечать Рождество вместе со своим ребенком. Держать его на руках и…

— Твой ребенок заслуживает того, чтобы его оплакивали. Он мог быть таким же красивым и сильным, как ты. Он имел право на жизнь.

Ее лицо исказилось, и она, упав на колени, разразилась рыданиями.

Сол быстро подхватил Кэсси на руки и отнес на скамейку. Прижимая ее к себе, он шептал ей на ухо слова утешения и гладил ее по волосам, в то время как она рыдала у него на груди.

Это он довел ее до слез. Она попросила его оставить ее в покое, а он только все усложнил.

Идиот! Он причинил Кэсси боль. Это было непростительно.

При мысли о ее неродившемся ребенке у него на глаза навернулись слезы. Он был бы таким же славным, как Кэсси. Из нее получилась бы отличная мать. Как жаль, что он не может ничего изменить! Ему следовало оставить ее в покое, но вместо этого он начал строить из себя всезнайку и этим только все испортил.

Его губы дернулись. Он не заслужил Кэсси десять лет назад, не заслуживал ее и сейчас.

Всхлипывания Кэсси понемногу начали утихать, но он не стал ее отпускать, а, напротив, крепче прижал к себе и стал укачивать, словно ребенка.