Барбара Воллес - Сказка для двоих

– Ты, наверное, скоро вернешься на Сент-Мартин? – спросил Джонатан, не поднимая глаз.

– Но ведь у меня нет причин, чтобы задерживаться в Бостоне, да?

Сердце Эммы сжалось от боли, когда она услышала эти слова.

– А как же предложение Марии? Может быть, ты передумаешь. Семья… – Старший Кент смущенно откашлялся. – Твоя семья нуждается в тебе.

– Моя семья? – Голос Гидеона был полон цинизма.

– Да, твоя семья. Мы нуждаемся в тебе. – Чуть помедлив, Джонатан положил руку на плечо Гидеона. – Я знаю, о чем ты думаешь, но, несмотря ни на что, твоя фамилия всегда будет Кент. А значит, Кенты – это твоя семья. Это значит, что ты часть моей семьи.

Гидеон молчал, глядя на руку на своем плече.

– Я должен был собраться с духом и сказать тебе это много лет назад. Но ты уехал раньше, чем я решился, а потом я ждал удачного момента, а потом… – Джонатан сокрушенно покачал головой. – Чем больше проходило времени, тем меньше я надеялся на то, что ты станешь меня слушать.

– Почему? – Голос Гидеона был хриплым от переполнявших его эмоций. – Почему сейчас?

– Из-за матери. Ее сердечный приступ показал мне, насколько скоротечна жизнь, я понял, как легко можно упустить шанс, опоздать. В следующий раз мне могло бы и не хватить смелости.

И снова молчание. Затем Гидеон поднял взгляд на отца:

– Ты уверен, что это не имеет отношения к предложению Марии?

– Чуть-чуть, может быть. Но ты должен быть там, где твое сердце, Гидеон.

– А ты думаешь, что мое сердце в Бостоне?

Эмма застыла в ожидании ответа.

– Думаю, только ты сам можешь ответить на этот вопрос. Но подумай сам, зачем иначе ты вернулся?

– Потому что Мария попросила меня об этом.

– А почему ты все еще здесь?

Вопрос вновь остался без ответа. Джонатан молча направился к лифту, а Эмма, увидев это, спряталась за угол, надеясь, что Гидеон ее не заметил. Но когда она услышала голос Гидеона, то не смогла сдержаться и вновь выглянула из своего укрытия.

– Джо… Папа, подожди! – Гидеон приблизился к остановившемуся мужчине. – Я буду здесь еще пару дней, может, выпьем вместе по чашке кофе или поужинаем? – На лице Джонатана появилась улыбка, которую Эмма никогда не видела раньше.

– С удовольствием, сынок. Ты сейчас свободен?

– Да, – ответил Гидеон почти шепотом. – Я свободен.

Двери лифта закрылись, оставив Эмму в одиночестве. Ничто больше не мешало девушке оставить свое укрытие, но она не могла пошевелиться. «У меня нет причин, чтобы задержаться в Бостоне. Ты думаешь, что здесь мое сердце?» – эти слова продолжали звучать в ушах девушки, как звонок будильника. Или как истошный вопль сирены системы безопасности.

Не сказать, чтобы Эмма ожидала от Гидеона каких-то других слов. По крайней мере, теперь она знала, когда их любовный корабль пойдет на дно – через пару дней.

Еще несколько дней, и сказка закончится.

Но к реальности ей пришлось вернуться гораздо раньше, чем она ожидала: примерно через шесть часов, когда мать вбежала в ее квартиру, как всегда, в слезах и с разбитым сердцем.

– Ты знаешь, между мной и Тони было что-то особенное, душевная связь, если хочешь. – Джанет, завернувшись в плед, сжалась в комочек на краю дивана Эммы, держа тонкую сигарету в дрожащей руке и не обращая внимания на то, как по ее заплаканному лицу стекают остатки макияжа.

– Да, мама. – У нее со всеми ухажерами была душевная связь.

– Он был таким милым, – всхлипнув, продолжила мать. – Я говорила тебе, что у него есть яхта? Он так хотел меня на ней покатать. Что я сделала не так?

– Ничего, мама. Ты, как и всегда, слишком многого ждала от этого знакомства. Он просто придурок.

– Но он мне правда очень нравился. – Они все ей нравились, и чем старше она становилась, тем быстрее она влюблялась и тем скоропостижнее эти отношения заканчивались.

– Это нечестно, – сказала Джанет. – Почему они все время бросают меня?

Эмма печально смотрела на мать, сейчас она, как никогда, понимала ее слезы и ее вопрос «Почему я?», ведь сама находилась в похожей ситуации. «У меня нет причин, чтобы задержаться в Бостоне!» Девушка помотала головой, стараясь отогнать от себя непрошеное воспоминание: сейчас не время и не место для этого. Эмма, для которой сегодняшняя ситуация была привычной, знала, что Джанет будет плакать и жаловаться на судьбу еще пару часов, а потом заснет. Вот тогда у нее будет достаточно времени, чтобы жалеть себя. Девушке вдруг стало любопытно, сколько раз должны рухнуть возводимые матерью романтические воздушные замки, чтобы она, наконец, отказалась от них. Слезы Джанет стали еще одним напоминанием о бесперспективности их отношений с Гидеоном, и Эмма совсем не хотела в ближайшем будущем занять место сидящей напротив нее женщины, рыдающей из-за любви, которая существовала лишь в ее воображении.