Мэри Смит - Там, где любовь

Но во сто крат грустнее, Морин, что я не смогу сделать тебя счастливой. Никогда и никого я не смогу уже сделать счастливым.

Потому что нет больше Вероники на земле.

Дорога была долгой, и солнце клонилось к закату, когда серебристый автомобиль подъехал наконец к большой старинной вилле. Вокруг уже давно ничто не напоминало о большом городе. Изумрудные леса, золотистые поля, синее небо и раскаленный золотой поток солнца.

В этом имении О'Брайены, дети суровых британских скал, жили очень давно, последние шестьдесят лет, не меньше. Конечно, и в Англии у них был дом, но Дон всегда считал своей родиной Аргентину. Здесь, в этом каменном доме, он провел свое детство, здесь учился ездить верхом, кататься на велосипеде, плавать, драться до первой крови, охотиться и целоваться с девушками. Здесь, на этой земле, он встретил Веронику…

Не сегодня. Не сейчас.

На пороге дома стояла мать. Высокая, стройная, улыбающаяся женщина, истинная англичанка.

— С приездом, сынок. Как твои приготовления?

— Отлично, мама, спасибо. Все идет хорошо. Как папа?

— Как всегда. Сидит в кабинете, курит, просматривает биржевые сводки и ругается. Умоешься с дороги, или сразу к нему?

— Сразу к нему. Я ведь не верхом приехал.

— С тебя станется, ранчеро! Иди, он заждался.

Отец и впрямь сидел в кабинете, курил сигару, попивал виски и ругался вполголоса, читая газету. При виде Дона он поднялся и широко улыбнулся.

— Наконец-то! Блудный сын на пороге родительского дома. Рад тебя видеть, сын.

— А я рад видеть тебя, папа.

Они обнялись, поцеловались и вскоре уже сидели в удобных креслах у раскрытого окна, пили виски и беседовали. Отец живо интересовался всеми делами Дона, вставлял свои замечания, и Дон не уставал про себя восхищаться деловой хваткой и человеческой мудростью Кристофера О'Брайена.

— Сынок, я вот что хотел спросить… Ты приехал надолго, так, может быть, присоединишься к нам? Дом твой, ты это знаешь…

— Нет, па. Полагаю, ты сам понимаешь, что задаешь риторический вопрос.

— Понимаю, и меня это раздражает. Ладно, дело твое. В любом случае тебе всегда здесь рады.

В дверь заглянула мама.

— Дон, если вы уже закончили, то в гостиной тебя ждет сюрприз.

— Сейчас угадаю. Анжела?

— Точно. Она хочет тебя видеть.

— Буду через минуту. Па, я пошел. Надеюсь, вино удалось и в этом году? За ужином я рассчитываю попробовать молодое мерло.

— Не волнуйся, с этим здесь перебоев не бывает. Беги к девочке. Она очень замученная и бледная. Тебя ждала.

— Опять проблемы с Карло?

— Она сама тебе все расскажет. Увидимся за ужином. Пока, сынок.

— Пока, папа.

Анжела поднялась ему навстречу, и Дон в который раз поразился величественной красоте своей двоюродной сестры. Белокурые локоны спадали на плечи, темно-зеленое платье облегало безупречную фигуру.

— Привет, Анжи! Рад тебя видеть.

— Как поживает мой любимый братик?

— Лучше всех. А как ты, сестричка?

— Не спрашивай. Истинные леди не выдают своих тревог. Все хорошо, раз я здесь. Bay! Ты в костюме! И не скажешь, что ты только что из джунглей.

— Я уже несколько дней провел в городе. Пообтесался, знаешь ли.

— Как твой мост через Парану?

— Было трудно, но мы победили.

— Я не сомневалась. И зачем я спросила? Когда Дон О'Брайен начинает что-нибудь, Дон О'Брайен всегда добивается нужного результата.

— Похоже на предвыборный лозунг.

— Нет, это просто зависть. Ты слишком компетентен, мне на это никогда не хватало терпения, а может, и мозгов.

— Анжи, не пугай меня. Что все-таки случилось?

— Обычные семейные проблемы. Ничего смертельного. Звонят к ужину. Пойдем?

— Одну минуту. Мне нужно позвонить. Впрочем, это подождет до вечера. Вряд ли она уже дома…

— Она?

— Потом, сестричка. Пошли к столу.

Ужин прошел великолепно. Так всегда было в доме О'Брайенов. Любовь и уважение друг к другу, искреннее участие в судьбе своих близких… Здесь никогда не велись пустые светские беседы.

После ужина Дон набрал номер. Морин подошла быстро. Голос был уставшим, но довольно бодрым.

— Алло?

— Привет, это Дон.

— Ну, привет. Чего звонишь?

— Проверить, как ты.

— Проверить?! С чего вдруг?

— Вернулась ли домой.

— А куда ж еще я могу вернуться?

— Может, у тебя опять кончился бензин и ты сидишь на обочине дороги, бедная, одинокая, всеми покинутая…

— Очень смешно!

— Совершенно не смешно, потому что я остаюсь здесь и не смогу спасти тебя в случае чего.