Ада Суинберн - Зимняя сказка

Жюли убрала зеркало. Что толку глядеть в него? На душе было мерзко и отвратительно, как никогда. А ведь не произошло ничего особенного. Все кругом двигалось, суетилось, переполненное жизнью и энергией, и лишь одно сердце, казалось, остановилось в груди. Ни желания, ни страсти не посещали ее.

Наверное, это весенняя депрессия. Она пройдет, убеждала себя Жюли, а по ее щекам робко и неуверенно текли одна за другой слезинки. Просто депрессия. Переждать. Пережить, и все опять вернется в привычное русло.

В коридоре послышались знакомые шаги, а вместе с ними… Да-да, вместе с ними помещение отдела огласила заливистая трель свиста. Жюли не удержалась и, быстро смахнув слезинки, выглянула из кабинки. Разумеется, это сделала не одна она. Около десяти голов уже наслаждались картиной: Шарль размашистой, беззаботной походкой шел по помещению, насвистывая мелодию какой-то детской песенки. Ему было абсолютно наплевать на непрошеных зрителей. Его не смущали то и дело раздававшиеся за спиной реплики.

— Совсем с горя помешался.

— Он и был помешанным, но его сумасшествие находилось в стадии ремиссии. А теперь обострилось. Надо ему сказать, что здесь нельзя свистеть, сам не догадается.

— Шарль! Шарль!

Несколько активных блюстителей порядка попытались вразумить нарушителя спокойствия, но тот не внял их возгласам и закончил концерт только у своей кабинки.

— Вам никогда не говорили, — заметила раздраженно Жюли, — что неприлично свистеть в общественных местах?

Шарль как ни в чем не бывало улыбнулся.

— Эти правила выдумывают зануды. Открою секрет: тот, кто запретил когда-то свистеть, сам не умел этого делать. Ему было завидно. Вот и все объяснение.

— Однако именно на правилах общественного порядка держится вся организация, и не только наша. Вы помешали людям работать, — возразила Жюли, снова уткнувшись в бумаги.

— Вы просто одержимы работой, — парировал Шарль. — Что касается организации, я бы многое отдал, только бы посмотреть, как в один прекрасный день она рухнет. Поэтому, если мой свист поможет в столь благородном деле, буду лишь рад. С другой стороны, вы упрекнули меня в том, что я помешал другим. Посмотрите на своих коллег. Им же только дай повод отвлечься. Я снял напряжение. Они посмеются, обсудят это происшествие, порадуются, что не оказались на моем месте. Пусть. Может, благодаря одной такой выходке кто-то из них, придя домой, не накричит от усталости на своих детей, не пнет любимую собаку, не разобьет посуду, а будет вести себя вполне нормально. И этим не возмутит общественного спокойствия, о котором вы так печетесь. Поймите, кому-то нужно чудить, чтобы другие чувствовали себя нормальными.

Жюли не нашлась с ответом и сделала вид, будто давно уже не слушает, занимаясь заказом. Но слова Шарля не шли у нее из головы. Наступила пауза, тягучая, неестественная. Шарль, казалось, погрузился в работу, по крайней мере делал вид, что занят. А Жюли… Последние слова Шарля заинтересовали ее. Этот человек, как выяснилось, не так уж прост.

До конца рабочего дня оставались минуты. Жюли начала собирать сумочку. Шарль, заметив это, выглянул из-за перегородки своей кабинки:

— А как насчет проводить до дому? — Его рот растянулся в приветливой дружелюбной улыбке.

— Я не нуждаюсь в услугах сопровождения. — Жюли постаралась вложить в эти слова все негативные интонации, какие только могла изобразить голосом.

— Почему вы все время сердитесь? Я вас раздражаю?

Добродушный, ничуть не обиженный Шарль, в чьих вопросах, напротив, не слышалось ни упрека, ни вызова, ни ехидства, заставил Жюли почувствовать себя виноватой.

— Просто я устала, извините.

— Конечно, вы удивитесь, но я тоже немного утомился за день. — Он поднялся и бесцеремонно вошел в кабинку Жюли. — Я подам вам пальто. Он действительно снял с вешалки бордовое пальто и помог ей надеть его. — А теперь? Вы не изменили своего решения? Обещаю, что не буду навязчивым. На сегодняшний вечер я в вашем распоряжении.

Это судьба, подумала Жюли.

— Хорошо, согласна. Но предупреждаю: я не люблю болтливых провожатых.

— Молчу. — Шарль провел пальцами по губам, словно застегнул их на молнию. И тоже стал одеваться.

Его плащ скорее напоминал чехол от дирижабля, чем что-то пригодное для защиты человеческого тела от осадков и холода. Правда, он имел довольно широкий пояс, которым Шарль перетягивал свою талию. Довольно толстая ткань топорщилась, не желая укладываться в складки, но Шарля это, похоже, мало волновало. Жюли не могла не улыбнуться, глядя на процесс упаковывания, который позабавил бы любого. Когда он закончил сборы, он напоминал колокольчик. По крайней мере, нижняя его половина. Жюли прикрыла рот ладонью, чтобы не обидеть его.