Ада Суинберн - Зимняя сказка

Интересно, сколько ему лет? На вид можно дать около тридцати. Но это только на вид. Наверное, Шарль гуляет где-нибудь и думать не думает о готовящемся объяснении.

Жюли впервые в жизни позавидовала Амели. Вот уж кто устроил бы все в лучшем виде. Прирожденная актриса, она легко отвадила бы от себя любого. Грубо, нахально, но зато результативно. Наглость второе счастье. Умение отказать — одно из важнейших для женщины. И Жюли казалось, что она овладела им в нужной степени.

Она и раньше оказывалась в подобных ситуациях. Но с Шарлем… С Шарлем Жюли словно что-то мешало. Сердце шептало: он слишком раним для подобных объяснений. А разум говорил: потом, когда влечение перерастет в страсть, будет куда сложнее. Пока это еще можно контролировать, а промедление опасно. Однако Жюли не могла. Что-то внутри нее отчаянно сопротивлялось уже принятому решению.

В коридоре раздались шаги. Неужели он? Жюли поспешно разложила бумаги и уткнулась в компьютер. В дверном проеме появился Луи. Он заглянул в кабинку Шарля.

— Что, еще не вернулся? — Вопрос, адресованный Жюли, повис в воздухе.

Та сделала вид, будто не слышит, увлекшись работой.

— Мадемуазель Ренье, — снова обратился к ней Луи. — Шатобриан еще не возвращался с обеда?

Жюли не знала, что сказать. С одной стороны, защитить Шарля ничего не стоило: обычная отговорка — вышел, понес документы на подпись. Сострадание было для Жюли естественным, пока Шатобриан не привязался к ней со своим ухаживанием. Теперь же любое ее действие могло быть неправильно истолковано. К тому же, раз решила отделаться, нужно доводить дело до конца. Пусть его наконец уволят.

— Я пришла как раз к началу… — начала Жюли, исполненная намерения сдать Шарля со всеми потрохами. — А… он вышел с какими-то бумагами. — Нет. Это не могла сказать мадемуазель Ренье. Это кто-то другой. Жюли сама себе не поверила. Почему она солгала, хотя намеревалась выложить всю правду.

— Поддерживаете традиции отдела, мадемуазель Ренье, — усмехнулся Луи. — Будем иметь в виду. Или это личное?

Он ушел. Черт возьми! Что я им сделала? Луи проработал с Шарлем бок о бок по меньшей мере лет пять и сам не раз покрывал его перед начальством. Теперь ответ Жюли будет передаваться из уст в уста и все, естественно, сделают соответствующие выводы. Защищает — значит, влюбилась. Как здесь не расплакаться! От безысходности, от этих надоевших намеков … «Или это личное?» Да что он себе позволяет, этот Луи! Давно ли стал начальником? Из грязи в князи, а ведет себя королем среди нищих. Придурок. Другого и слова не подберешь. Новые сплетни, новые проблемы…

Нужно уйти в работу. Закрыться. Заслониться ею. Жюли разложила на столе бумаги и приготовилась заняться оформлением двух новых заказов. Люди ждут. Это ее прямая обязанность. А расплакаться легче всего. Да еще у всех на глазах. А если к начальнику вызовут?.. Ужас.

Это придало Жюли сил. Она как будто почувствовала себя увереннее. Ненавистный ком в горле отступил. Конечно, работа. Да, она поможет, поможет забыть.

Целых три часа Жюли не отрывалась от монитора, целых три часа не думала ни о чем, кроме работы. И ей стало легче. Она не слышала, не видела ничего и, казалось, позабыла саму себя. Свои обиды, свою боль.

Но вот в коридоре раздались уверенные шаги, не узнать которые было просто невозможно: Шарль. Жюли внутренне напряглась и приготовилась дать отпор. Шарль подошел и даже не посмотрел в ее сторону, словно не заметил вовсе. Как ни в чем не бывало он уселся за компьютер, разложил какие-то дискеты и начал работать.

— Заходил Луи, — начала первой Жюли. Надо сказать, невнимание Шарля ее немного огорчило. — Я соврала, что тебя отправили в другой отдел, но, мне кажется, он не поверил. Так что жди проблем.

— Спасибо, — кивнул тот. — Учту.

И все. Ни единого слова больше. Неужели наконец-то понял? Отстанет? Без объяснений? Да быть этого не может. Жюли решила не цеплять соседа и как можно незаметнее уйти с работы. А то вдруг у него к вечеру повысится активность. Оставалось отсидеть каких-нибудь полтора часа. И свободна. Быть может, свободна навсегда. На минуту Жюли вообразила, будто Шарль наконец отвязался. Ни насмешек, ни глупых шуток. Только полтора часа. А завтра и вовсе не нужно идти на работу. Погулять с собакой, заглянуть в любимое кафе. Но едва ее воображение успело нарисовать эту на редкость заманчивую картину, как Шарль неожиданно оживился.

— Мадемуазель Ренье, — обратился он к Жюли, стараясь казаться непринужденным, но карандаш, который нервно вращался в ловких пальцах, выдал его волнение. — Вы давно были на Монмартре?