Ада Суинберн: Зимняя сказка

Но лишь семья, как выяснилось, делает женщину счастливой. Только карьеры, пусть лучшей на свете, ей мало. Именно муж и дети, их благополучие, дают женщине силы в преодолении жизненных трудностей, в том числе и неприязни к работе. А поскольку у Жюли отсутствовал этот главный стимул, то, соответственно, взять энергии было негде. Усталость буквально наваливалась, увеличиваясь с каждым днем. Психолог в итоге посоветовал побольше отдыхать. Второй раз Жюли к нему не пошла.

Амели и Натали болтали на какую-то отвлеченную тему: не то о погоде, не то о моде. Вот и знакомая дверь, как всегда распахнутая. Многие уже вернулись с обеда, и многоголосый говор наполнил огромный зал, разделенный на сектора. Лабиринты кабинок. Рабочее место.

— До вечера, — улыбнулась Натали. — Я позвоню узнать, как… — Она обернулась и заглянула в кабинку Шатобриана. Его еще не было на месте. — Как все прошло. Удачи.

— Да, — кивнула Амели. — И я позвоню. А понадобится помощь, звони сама. Пока.

— Пока, — грустно отозвалась Жюли. — Будет видно.

Девушки заспешили к себе. Барабанной дробью застучали каблучки туфелек. Если бы не подруги, Жюли, наверное, уволилась бы давно. Хоть есть с кем словом перемолвиться. Пускай они не всегда понимают, не всегда разделяют ее взгляды, но на их поддержку можно рассчитывать.

— Жюли, — съехидничал Жан, проходя мимо ее кабинки. — Как провела время с Шарлем? Он подарил тебе цветы? Или нет, ты подарила ему цветы?

— Жан! Уйди ради бога! Сейчас кину чем-нибудь! — взвилась Жюли.

Тот поднял руки:

— Сдаюсь, сдаюсь, только не швыряй в меня никаких тяжелых предметов. Исчезаю. — И он скрылся в дверном проеме.

Началось. Теперь каждый, проходя мимо кабинки Жюли, сочтет своим долгом отколоть какую-нибудь шуточку.

К ней заглянула Натали.

— Забыла забрать у тебя из сумочки пачку дискет и чек, — сказала она с улыбкой.

— Да, конечно, — кивнула Жюли и протянула подруге упаковку дискет. — Я тоже забыла.

Натали уже хотела идти.

— Послушай, — начала Жюли неуверенно. — Как ты считаешь, я могу… Нет. Ладно, иди, поговорим вечером.

— Да ты не стесняйся, я выслушаю. — Взгляд Натали отразил живое женское любопытство.

— Как мне ему сказать, чтобы его не обидеть?

— Ну… — Натали многозначительно подняла глаза к небу. — Сначала перечисли его достоинства. Я понимаю, их днем с огнем не сыщешь. Ну найди хоть одно. Например, ум. Похвали, а потом опиши себя в самом невыгодном свете, но не забудь выделить и пару собственных достоинств, а потом противопоставь его и себя и наглядно покажи, что вы друг другу не подходите. Это, разумеется, не подействует, но по крайней мере объяснишься. — Она улыбнулась. — Хотя я бы на твоем месте не торопилась. До вечера. Пока. — И она ушла.

Жюли почувствовала себя одинокой. Натали показалась ей какой-то чужой, равнодушной. Так дает советы врач неплатежеспособному больному. Лишь бы сказать что-нибудь, чтобы не показаться невежливым. Жюли хотелось закрыть лицо руками и расплакаться прямо здесь. В этом году ей исполнилось двадцать шесть, а до сих пор ни мужа, ни детей. У Жюли было много мужчин, один лучше другого, перспективные, образованные, но со всеми она расставалась. Словно в них не хватало какой-то главной детали. Чего-то основного, необходимого. Но Жюли не знала, чего именно. Она была любима, и не один раз. Любима по-настоящему. И сама всегда первая рвала отношения. Почему? Жюли часто задавала себе этот вопрос. Не то, не те.

Каждый вечер возвращаться в пустую квартиру, проводить одинокие вечера перед телевизором. Жюли, разумеется, в любой момент могла вернуть какого-нибудь прежнего ухажера. Например, Мартина или Антуана. Они бы прибежали по первому зову. Но ей не хотелось. Сейчас по крайней мере она сама себе хозяйка. Вечером ее встречает Бот — смешной далматинец с висячими ушами и огромным пятном на носу. Преимущество собаки в том и заключается, что она, дождавшись хозяйку с работы, не тянет ее ни в ресторан, ни в постель. Только гулять на полчаса — и пес счастлив. О! Если бы найти где-нибудь такого мужчину!

Жюли вернулась в реальность. Шарль еще не пришел, его кабинка была пуста. Хоть бы он осел где-нибудь в одном из парижских кафе. И объяснение автоматически перенеслось бы на завтра.

Жюли нажала кнопку компьютера, он возмущенно загудел, словно его оторвали от важного дела. Засветился монитор. Началось. Снова. Опять. До самого вечера копаться в бумагах, отсылать документы, носить очередные листы на подпись. А его еще нет. Заблудился, бедняга.