Джун Девито - Поездом до рассвета

— Увы, мои холостые ровесники обладают таким количеством недостатков, что мне страшно даже увлечься ими, — усмехнулась Марта.

Пэм послышался слабый звон колокольчиков. Марта умолкла и посмотрела на свою собеседницу.

— Кажется, к мистеру Бриззелу снова гости, — пробормотала Пэм.

— Вопрос в том, ожидал ли он их, — поднявшись с дивана, ответила Марта.

Проклиная все на свете, Кристин Найсер тщетно пыталась дотянуться до веревки, болтавшейся под самым козырьком крыльца. Окончательно разозлившись, она пнула по двери носком сапога, выдержавшего уже не один бой и павшего смертью храбрых в неравном бою со снегом. Кристин сломала каблук и, кажется, подвернула ногу. Но второе беспокоило ее куда меньше, чем первое. Сапоги стоили целую прорву, а если завтра она не выйдет замуж, то их покупку сложно будет назвать оправданной. Необязательно было покупать брендовые сапоги, чтобы красоваться перед Лео, который ничегошеньки в этом не смыслит.

— Вот черт, — едва не плача, пробормотала Кристин. — Это ж каким надо быть придурком, чтобы повесить вместо звонка дурацкие колокольчики!

Для того, чтобы дотянуться до веревки, ей недоставало каких-то полпальца, и это бесило Кристин еще больше. Наконец она сообразила использовать в качестве подставки свой дорожный чемодан и, пытаясь сохранить равновесие на скользкой поверхности, вцепилась в веревку. Колокольчики наконец-то зазвонили, а Кристин, соскользнув с чемодана, растянулась прямо на пороге странного дома.

— Вот черт, синяк же останется, — простонала Кристин и почувствовала некоторое облегчение при мысли, что все-таки остановила свой выбор на классическом длинном и пышном свадебном платье.

Пытаясь рассмотреть в тусклом свете фонарика ушибленное колено, Кристин не сразу поняла, что ей открыли дверь.

— Вы в порядке? — донесся до нее участливый женский голос.

— Я сломала каблук, подвернула ногу, ушибла колено, и, кажется, у меня размазалась тушь, — пожаловалась Кристин, подняв голову.

— У меня есть жидкость для снятия макияжа, — утешила ее одна из трех женщин, стоявших на пороге. — Давайте-ка мы лучше поможем вам встать.

Кристин поднялась и смогла, наконец рассмотреть своих спасительниц: бабулю лет семидесяти, молодую женщину лет тридцати и симпатичную женщину лет сорока. Это показалось бы Кристин удивительным, если бы больше всего на свете она не волновалась сейчас из-за Лео и свадьбы, которая могла сорваться из-за дурацкой непогоды, разыгравшейся в Лайтшроубсе.

— Что за инфернальный вечерок, — раздался из-за женских спин хрипловатый мужской голос. — А ну-ка, леди, дайте пройти. Кого еще там принесло?!

Мужчину, выросшего перед Кристин, смело можно было назвать вызовом всем правилам хорошего тона. Кристин могла простить мужчине внешнюю непривлекательность, но не ухоженность — никогда. Огромные бровищи, никогда не знавшие щипцов, ужасный шрам, — и это в Лайтшроубсе, где от подобных проблем избавляют с той же легкостью, с какой в обычных больницах доктора лечат насморк! — усы, прикрывающие верхнюю губу почти что целиком. А еще этот ужасный черный халат, натянутый на майку, и — заключительный аккорд — стакан с каким-то пойлом, зажатый в грубой руке, не подозревающей о существовании маникюра.

Кристин с трудом сдержалась, чтобы не скривиться при виде этой гориллы, которая по неизвестным науке причинам проживала в большом доме и даже говорила на человеческом языке. К несчастью, от этой гориллы косвенно зависело ее будущее, а потому Кристин изобразила на лице подобие улыбки.

— Простите, мистер… я не знаю, как вас зовут… — Кристин выразительно замолчала в надежде, что хозяин дома представится, но он молчал не менее выразительно, поэтому ей пришлось продолжить: — Мы ехали в аэропорт, но наша машина застряла в сугробе. Я и мой спутник… мы оба не из Лайтшроубса… Так что мы заблудились — сквозь эту проклятую метель ничего не разглядишь — и увидели ваш дом. Он, наверное, самый большой в городе. Вы не будете так добры, чтобы впустить нас? Мобильные ловят ужасно, а мне срочно нужно вызвать такси. Видите ли, завтра я выхожу замуж. — Кристин закончила свою длинную речь и выразительно посмотрела на незнакомца.

На его лице не дрогнул ни один мускул. Улыбка даже не тронула его губ. Только левая бровь, над которой красовался уродливый шрам странной формы, слегка приподнялась и оказалась чуть выше правой.

— Мы? — полюбопытствовал суровый хозяин дома. — А где ваш спутник?