Вера Копейко - Давай закажем хеппи-энд

Здравый голос пытался прорваться сквозь поднявшийся хаос мыслей, уверить ее, что Петруша — взрослый парень, он теперь отдельная личность, он далеко от нее даже территориально, в другой стране. Более того, безжалостный жесткий голос говорил ей: давно пора отпустить его от себя. Она ему не нужна в таком количестве, в каком навязывает себя сыну.

А высвободившуюся энергию она вправе подарить другому человеку, мужчине, который возник у нее на пути, и так вовремя!

— Так что же, посылка готова? — спросил Андрей, уже совершенно одетый и обутый. — Кстати, у тебя есть жидкий крем для обуви? — Он посмотрел на свои туфли, которые, как ему показалось, недостаточно ярко блестят.

— Для обуви?

— Ну, можешь дать для лица. Только от морщин, пожалуйста, — насмешливо предложил он.

— От морщин? — Она вскинула брови и уставилась на него. Потом невольно повернулась к зеркалу.

— Впервые вижу твое лицо беспомощным, — хмыкнул он. — Не волнуйся, у тебя нет никаких морщин. Я сказал нарочно, чтобы вытащить тебя из глубины твоих мыслей. Я просто вижу, как они тузят друг друга в твоей голове.

— Так, может, ты даже знаешь — о чем они?

— Пожалуй. — Он вздохнул. — Твоему сыну ничто не угрожает. Я просто оказия. Я даже не твой друг, не говоря уж о чем-то еще.

— Спасибо. — Она улыбнулась. — Я сейчас.

Баночка черной икры, свежий номер журнала по экономике, который он не успел прочитать. А что еще послать… ребенку? Она вздохнула и вынула из шкафа тонкие шерстяные носки. Она приподняла пакет, взвешивая. Легкий. Примерно такой же, какой она везла в Москву.

— Отлично, мэм. Вы меня будете встречать?

— Встречать? — В глазах Ирины появились смешинки. — По-моему, это уже вошло в привычку. Встречать ночной рейс из Лондона.

— Неужели ты считаешь меня настолько бессердечным? Я прилечу рейсом другой компании. Днем.

Она оторопело посмотрела на Андрея.

— Знаешь, у меня уже в голове засело, и, я думала, навсегда — рейс из Лондона — ночью.

— Дай команду — пускай самописец перепишет у тебя в мозгу. Я тебе позвоню.

— Да, адрес и телефон Петруши в пакете.

— Разберемся.

Андрей подошел к ней вплотную, не меньше минуты рассматривал ее лицо.

— Я рад, Ирина. Я так рад…

Она опустила глаза, потом подняла их и честно призналась:

— Я тоже. Очень.

— Хорошие новости! — Лариса влетела в кабинет Ирины. Дверь отлетела к стене, покачалась, потом вернулась на место. — Просто потрясающие!

— Да? — Ирина отвернулась от экрана компьютера, на котором серели строчки — план работы на предстоящий месяц.

Картина неплохая, но откровенного восторга не вызвала. Она уже начинала думать, что времена расцвета фирмы остались в прошлом. Если честно, то это ее не слишком огорчало. Да, конечно, фирма будет существовать, значит, и они тоже. Их ученики, приезжая к себе в страну, были ходячей рекламой. Об их курсах знали, но ведь не так много народу ехало в Москву, чтобы воспользоваться этими курсами.

Ирине уже приходили крамольные мысли — а если расстаться с курсами? Уступить место Ларисе, у нее пока достаточно драйва, куража и чего там еще, чтобы тащить этот воз, потому что есть отдушины на стороне и не курсы, как у нее, Ирины, были главными в ее жизни.

Эта мысль не давала ей покоя с тех пор, как она увидела магазин Андрея.

…Ангелочки смотрели на нее в упор и целились прямо в сердце. Что ж, они не промахнулись, усмехнулась она про себя. Но они не промахнулись и в него. Они ведь вместе подошли к двери.

— Посмотри-ка на эти создания. Какого берешь себе? — спросил он, указывая на пузатого херувимчика.

— Чур, мой справа!

— Тогда мой слева, — великодушно согласился он. — Тебе не кажется, что мой добродушней?

— Твой упитанней. Чтобы прострелить твое сердце, ему надо было побольше амброзии.

— А вот и нет. Это твоему пришлось тяжелее — ты такая узенькая, видишь, он даже сощурился, чтобы не промахнуться. Он ведь не промахнулся, а? — Андрей пристально посмотрел ей в лицо.

— Боюсь, что нет.

— А я не боюсь. Вот оно, мое сердце. Давай еще раз, дружок! — Он расхохотался и потянул дверь на себя.

Ирине понравилось в магазине Андрея все. Ей показалось, что она нигде и никогда не чувствовала себя так спокойно. Толстые стены, невероятно высокие потолки, широкие полки с мягкой подсветкой обещали удовольствие — стоит лишь поближе подойти к витрине и рассмотреть фарфоровых пастушек из Мейсона, супницу из Баварии для многочисленного семейства, неповторимый фарфор из Лондона.